Ах, mon ami - один пью за свободу!

*Рисунок Санто.

Ах, mon ami – пью в полдень за свободу! – которой несказанно дорожу.
На Кипре приземлился и брожу. Да! – в письмах надо что-то про погоду…
Здесь славный Пафос, всем ветрам открытый, и рядом плещет  бухта Афродиты.
Я ей  нанес визит, мой politesse – не слишком светский, в смысле этикета.

Взял в рент посеребренный Мерседес и покатил… Тут обвенчался где-то
С Наваррской,  самой юной из принцесс, известный Ричард
Лев – стальное сердце. Волна любви звучит трехдольным скерцо.
 Играет море, солнце катит нимб, неспешно заползая на Олимп.

Мой берег оттолкнулся от весла - вокруг красОтам просто нет числа!
Но вам все не с руки, да все не так! Нам болдинская осень потакает.
Она ль – не чудо? – Нет, Вы не такая, Вам  и стихи мои, поди, пустяк!
А в них метафор крутится рулон, как с моря пена! – это Посейдон,

Намылился и бреет - вот морока, заросшие от водорослей щеки.
Я Вам пишу мажорно налегке, а Вы миноры, расточая, шлете,
 Как мертвая петля на повороте, снижая мой подъем своим пике.
Но разве облегченная походка стихов обыкновенна для письма?

 Поджаренные рифмы в сковородке хрустят – и аппетитные весьма!
А Вы свое… - взлет жизни впереди – авансы  это, друг мой, погоди!
Авансы на овации, подружка, меняю – эта мена так легка!
Ах, был бы Пушкин, кстати, где же кружка? – Милее нет компании пока.

Пусть конь летит по звездам, бьет копытом - ценю размах Пегаскова крыла!
Тут Музы пролетали… и моя была парчой и жемчугом расшита.
Но перед нею бисер не метал. За что? – За лавровый мой пьедестал?!
Нет знатокам до сути моей дела – умру, тогда почувствуют кураж,

Возьмет труды мои на абордаж циничный критик. Скажет запотело:
– Народ, а все же Санто был велик! Но я бы сам, как серафим, возник:
– Чего свистишь?! Молчи уже, брателло! –
При жизни надо было… чтоб привык. При жизни важно, вот какое дело!

Взобрался на Олимп из крайних сил, стою задумчиво  на горном пИке.
Пока шел вверх, день сник и поостыл… Тут Парки носят лунные туники –
Грызня богов, что ветер по пескам – претит моим заснеженным вискам.
Небесный хор! – Играют бубны, дойры – так выясняют отношенья Мойры.

Оркестром дирижирую я сам: - Клото прядёт мне жизненную нить,
А жребий тянет Лахесис из сумки, но пресекает Атропос задумки –
И этого, увы не изменить. Закат развесил розовую низку –
… Рукой подать. Октябрь. Звезды близко.



_______коммент. Санто___________
*Мойры, они же Парки – богини судьбы, дочери Зевса, живут на Олимпе – гора почти 2 км вверх.
КлотО – прядет нить жизни.
ЛАхесис – определяют судьбу жизни, тянет жребий.
Атропос – перерезает нить. Неумолимая, неотвратимая.
Даже папа Зевс не может на них влиять :)