Любовь лелейте!..

Совсем, как дети...

Они, как дети, веселились и играли
на берегу реки с названьем странным «Вечность»,
и на заре песочный домик строить стали.
Ну что же делать? Детям свойственна беспечность.
А в полдень грянул гром и ливень хлынул,
и их мирок песочный смыл в мгновенье ока.
Остались только два клочка зелёной тины
лежать на отмели бурлящего потока.
И две фигурки зашагали прочь от речки
по разбегающимся в стороны тропинкам,
два посторонних друг для друга человечка,
две разлетевшиеся половинки...



Смена сценического жанра

Слова с горячих губ его слетали
и, превращаясь тут же в капельки печали,
дождём холодным вперемешку с градом
хлестали ту, что шла по жизни рядом,
хлестали ту, которой он был нужен,
хлестали ту, которой он был мужем,
хлестали ту, одну из русских женщин,
с которой был когда-то он обвенчан,
хлестали ту, что вопреки обетам
он, не колеблясь, бессердечно предал...

Он произнёс сакраментальнейшую фразу
«Я разлюбил тебя… Прости»
и этим сразу
поставил в тексте заключительную точку...
Вся эта драма до последнего листочка
была дописана рукой его небрежной.

Он приступить решил к комедии потешной…



Телефонный разговор

Волненье врывается в голос, как рокот нависшей грозы…
Ты чувствуешь: жизнь раскололась, и счёт ей пошёл на часы.
Звучит в телефонном  эфире набор общепринятых фраз,
и вот ты – одна в целом мире, и свет в твоём сердце погас.
Мгновенье и вечность сравнялись. Пространство замкнулось в кольцо…
Тебе не нужна его жалость! Тебя он ударил в лицо,
ударил со всей своей силы, сжав пальцы в тщедушный кулак,
сказал, что ошибкой всё было: и встречи, и клятвы, и брак…



Последнее свидание

Пылает дерзостный огонь
в глазах немолодых.
- Побудь со мной! Побудь со мной!
Во имя всех святых!..
В ответ: молчание - в висок…
Все волосы в крови…
В часах закончился песок
его скупой любви.



Не состоялось...

Не состоялась их любовь,
не состоялась.
Ни ярких снов, ни нежных слов…
Одна усталость.
Ни сладких мук, ни дрожи рук
в момент касанья…

И сердца стук упрям и глух,
как назиданье.



Их пруд зацвёл...

Их пруд зацвёл. Покрылась ряскою зелёная вода.
Сгнил старый мостик, и перильца покосились..

Они гулять сюда ходили иногда…

Тогда стрекозы над кувшинками кружились,
но не  садились на прудовый жёлтый цвет,
а, покружившись, на закате улетали.
Спускалась ночь. Лягушки дОпьяна лакали лунный свет,
чтоб утолить свои лягушачьи печали…

Их пруд зацвёл…



Как вы друг друга любили!..

Как вы друг друга любили!
Ангелы в небе кружили
в дымке космической пыли…
Как вы друг друга любили!..

Как вы любили друг друга!
Синяя звёздная вьюга
мчалась и мчалась по кругу…
Как вы любили друг друга!..

Как же вы были беспечны!
Плыть вы надеялись вечно
по галактической речке,
млечной.., но быстротечной!..

Как же вы были беспечны!



Звонок из прошлого...

Твой звонок из далёкого прошлого,
как удавка, сдавил мою шею,
порубил меня в мелкое крошево
и в муку истолок, и развеял...
На концах "джиэсэмовской" линии
в унисон оба сердца стучали.
А потом прозвучало: «Любимый мой!»,
а в ответ: «Не туда вы попали...»
И коротких гудков многоточие
по местам всё расставило сразу,
и я сам убедился воочию,
что пишу послесловье рассказа..;
что рассказ был дописан тогда ещё,
в ту хмельную далекую осень,
когда всё превратил я в пожарище
и зачем-то любимую бросил...



Баллада о влюблённых

Они решили перейти опять на «Вы»,
с небес спуститься и отправиться в пустыню,
где лишь песок один, где даже нет травы.
Они решили перейти на «Вы» отныне…
Но их преследует израненное «Ты»,
бежит по следу, словно гончая собака.
Они пытаются зарыться, как кроты,
дрожат телами, омертвевшими от страха.
Им напророчили, что их любовь пройдёт,
за горизонт земной закатится, как солнце.
Они поверили, прервали свой полёт,
и вот теперь за ними «Ты» по следу гонится.
Зачем накликивать беду, когда она
вдали от вас?
Пусть обойдёт вас стороною.
Любовь лелейте!..
Если, вдруг, она больна,
не покидать старайтесь небо голубое!..