История еще не знала такого морального упадка

Мы вообще от человека как от личности отвлекаемся, растворив его в вещных и денежных отношениях, и теперь не знаем, как к нему подойти и как определить его.Перед нами одни чины и статусы — умирающие социальные проявления человека, которые полностью угасли у бомжей. А говорят бомжи — умные люди нашей эпохи! И в итоге обожествляем человека капиталистического общества – предпринимателя, бизнесмена, владельца денег и т. д., видя тем самым не человека, а лишь те социальные формы, в которые он облачен и в которых он и воспринимается производителем или потребителем, рабочим или не рабочим. Тем самым мы отождествляем его с вещами, с деньгами и вообще с экономическими категориями. Человек как персонификация капитала персонифицирует товар и действует по логике товарных отношений. Как персонификация денег он действует по логике денежного обмена. Во всех этих случаях человек – не психологическая, духовная категория, а социальная, подчиненная экономическим законам и противодействующая с ними лишь в бессознательном духовном осуществлении. Мы это состояние человека определили как денежную форму личности. Как духовная, нравственная категория он только становится во всеобщем процессе индивидуализации, где он отделяется от общества и развивается как самостоятельная структура, но в своем стремлении к своему собственному благу, сталкивающим его с миром.

Стремление человека к его собственному благу в теперешней обстановке самоликвидируется и гибнет в массовой нищете (деградации личности, невежество, духовная пустота) как побудительные силы капитализма и тем самым обнаруживает свою бессмысленность и на уровне жажды обогащения. Сегодня вся система и извне и изнутри  объективно направлена на то, чтобы ограничить и разложить этого стремления. Требования, ропот, вопли, крики, недовольства, идущие отовсюду, есть крики этого умирающего стремления, все более звереющего в своей гибели. Доказывается это, прежде всего, полной паразитизацией структуры потребностей личности и деградацией ее способностей, в которых исчезают сознательная цель и смысл жизни, признанные приемлемыми для современного общества. Тем самым превращаются в бессмысленность сам образ жизни и система ценностей, признанные этим обществом и вместе с тем идеализируемые им. Не случайно общество, на словах стремившееся дать блага каждому человеку и видевшее в этом основу социального равенства, саморазрушилось, причем стремлением человека к его собственному благу. И попытка на основе этого стремления построить разумное рыночное общество, — это и есть не что иное, как несбыточные мечты. И если сейчас для нас имеет значение не развитие производительных сил и богатства общества, а "обогащение каждого" и «свободное потребление» — эти примитивные представления изолированных людей эпохи распада,  все более ограничивающиеся объективным движением, то это так же свидетельствует, что оно не имеет экономического характера и коренным образом будет разрешено только с переходом к новой общественной форме, в которой как раз преобразуется это стремление и в которой сознательно решается именно проблема человека и с точки зрения человека и другие задачи. Мир клином сошелся на человеке!