27. Бой с рокуро-куби. Сказание о Коло-сане

Круто шла дорога к перевалу,
Как тропинка долго не петляй,
Позади уж пройден путь не малый,
Еще чуть – и Мандаринный край.
 
Только ночь врасплох друзей застала,
Так нежданно тень ее легла.
Не дойдя версты до перевала,
Подождать решили здесь утра.
 
Разводить костер друзья не стали:
«Пищу сварим завтра поутру».
На подъеме так они устали,
Что упали замертво в траву.
 
Уж подкралась тихо к ним дремота,
Явь и сон мешая в головах,
Как с дороги их окликнул кто-то
С фонарем, светящимся в ногах:
 
«Эй, напрасно на привал здесь встали.
Издалече вы пришли, видать.
Не боитесь Волосатых Тварей (Оборотни: лисы, барсуки и др.)
Страшно в этом месте ночевать.
 
Недалече тут мое жилище,
Пищи нет, но тишь да благодать.
Здесь же нечисть темной ночью рыщет,
В час дневной, не смея нападать».
 
Путники подумали немного
И, решив: «И впрямь, неровен час…
Ну, зачем нам лишние тревоги,
Риск напрасный не прельщает нас»,
 
Поднялись и за знакомцем новым
Поспешили по тропе пойти.
Дом, покрытый свежею соломой,
Оказался в трех шагах пути.

Путников повергло в изумленье:
В маленькой долине между скал
Крохотное горное селенье.
Не найдешь, как долго б не искал!
 
Сильный гул был слышен рядом где-то:
Со скалы с огромной высоты,
В ауре из брызг под лунным светом
Падал столб серебряной воды.
 
От него по трубочкам бамбука
Свежий ручеек к домам  спешил.
А в селе ни шороха, ни звука,
Будто бы никто тут и не жил.
 
В деревнях, в какой глуши ты б ни был,
Слышен лай иль блеянье козы,
То заквохчет кура-непоседа,
Посмотрев на звездные часы.
 
Здесь молчанье. Путников усталых
В дом хозяин пригласил войти.
Стоило беднягам сил немалых
Все в гостях приличья соблюсти.
 
Сон слепил глаза и мысль туманил,
Им на плечи головы клонил.
Домочадцы вежливо привстали,
А хозяин так заговорил:
 
«Вижу я, что сон смежит вам вежды,
С нами вам мешает толковать.
Так снимайте пыльные одежды
И ложитесь поскорее спать».
 
Все легли. Дом тишина объяла.
Сны бегут усталой чередой.
Бык у хлева прикорнул сначала,
Да пришлось идти на водопой.
 
Возвращаясь мимо темной чащи,
Странный визг и шум он услыхал:
На поляне, как в котле кипящем,
Рой существ невиданных летал.
 
Пригляделся – головы людские
Крутятся, орут, пищат, визжат,
Носятся по кругу, как шальные,
Меж собой о чем-то говорят.
 
Вдруг одна как гаркнет: «Цыц! Молчите!
Самый главный будет говорить.
Да спокойней там, не мельтешите,
Надо нам с людьми вопрос решить».
 
«Съесть их тотчас всех без исключенья
И быком неплохо б закусить!»
«Только много их, прошу прощенья».
«Да, немало, что и говорить».
 
«Ох, не трусьте, дрыхнут все с дороги.
Мы ж на них внезапно нападем».
«Самурай с мечами на пороге…»
«Вот с него, пожалуй, и начнем!»
 
Бык скорее повернул обратно.
К дому подбежал, в окно стучит.
«Эй, вставайте! Что-то тут неладно,
Промедленье нам бедой грозит».
 
Соскочили люди, с перепуга
В темноте одежды не найдут,
Шарят, спотыкаясь друг об друга,
Нерадивость вечную клянут.
 
«С Феникса откиньте покрывало!
Свет его разгонит ночи мрак».
Вспыхнул свет, и тьмы как не бывало.
Где же притаился страшный враг?!
 
Тонкие раздвинул Лекарь стены
В комнату хозяев и… застыл.
Вечно не забудут этой сцены,
Будут помнить миг тот до могил.
 
Посредине комнаты лежали
Без голов безжизненных пять тел,
«Как же так? Как мы не услыхали?
Кто ж такое сотворить посмел?»
 
«Поглядите, крови нет ни капли!»
«Да и вправду! Что-то здесь не так!»
«Головы летают их, как цапли», –
Бык промолвил, грозно хвост задрав.
 
«Вспомнил я, они – рокуро-куби!
Как-то я о них читал трактат.
По ночам прохожих мирных губят.
Тело – дома, головы – летят!
 
С ними бой нам предстоит опасный,
Бык сказал, что их не сосчитать.
Слава Богу, лекарь я прекрасный,
Травы не забыл с собою взять».
 
Самурай, гремя двумя мечами,
«Все за мной, – воскликнул, – на врага!»
«Лекарь, не спеши, останься с нами,
И твои, Бык, нам нужны рога.
 
Знаю я, как хитрость много значит,
Если бой победы не сулит.
Станем мы сражаться, но иначе», –
Тануки смущенно говорит.
 
«Да! Да! Да! – воскликнул Лекарь славный –
Помню я, приписка там была.
Есть момент в борьбе с рокуро главный:
От голов попрятать их тела!
 
В дом, вернувшись, не увидев тела,
Он начнет, как бешеный, скакать,
Биться лбом о стены озверело,
Мебель грызть, друзей, родных кусать.
 
И умрет. Пора, приступим к делу!
Все дома в деревне обойдем,
Обнаружив брошенное тело,
Тотчас в пропасть мы его спихнем.
 
Тануки, ты маленький и смелый,
Оббежав село, подай нам весть:
Крестик начерти кусочком мела
На дверях домов, где нечисть есть.
 
Пусть Мудзина человеком станет,
Руки нам еще одни нужны.
И коль враг на нас еще нагрянет,
Защищаться от него должны».
 
Нам пришел момент друзей оставить,
Пусть они свои дела вершат.
И вниманье пристально направить
На героев, что на бой спешат.
 
Коло-сан, Подвижник и Ятаро,
Птица Феникс, доблестный Монах
(Гость дождя и облака усталый)
Мчались на врага на всех парах.
 
И дубину подхватив под мышку,
Не сумевши ничего понять,
Вслед за ними Зомби-сан вприпрыжку
Припустился тоже воевать.
 
Не успели добежать до чащи,
Как снующий и визгливый рой,
Миллионом злобных ос гудящий,
Закружил у них над головой.

Ринулся клубок рокуро-куби
На несчастных путников отряд,
То в плечо вопьются злые зубы,
То оттяпать ухо норовят.

Сто голов вцепились в Коло-сана,
Только корки им не прокусить!
Он же стал кататься вдоль поляны
И собою головы давить.

Птица Хоо взмывает выше сосен,
А потом летит вдруг камнем вниз,
Головы хватает и уносит,
Разбивает об скалы карниз.
1109
Клювом поражает, рвет когтями,
Мечется, как молния в ночи.
Самурай, гремя двумя мечами,
Словно лев рассерженный рычит,
 
Правым взмах – башка на половинки.
Левым хвать – еще напополам.
Разлетаясь в дребезги, как крынки,
Черепки ссыпаются к ногам.
 
Словно мальчик Зомби-сан резвится,
Как пацан, играющий в лапту,
Голову, что мимо с визгом мчится,
Бьет своей дубинкой на лету
 
И Подвижник не зевает тоже:
Бьет врага он в челюсть кулаком
Или прямо в нос нахальной роже,
А потом еще поддаст пинком.
 
Гость дождя и облака усталый
Словно вырос и помолодел,
Видно сразу – воин  он бывалый,
В рукопашной схватке преуспел.
 
Бой кипит, враги идут стеною.
Их напор героям не сдержать.
Самурай уже одной рукою
Отбивает вражескую рать.
 
Но, ура! На помощь вихрем мчится
Бык, могучий воин Дристудзин,
Шкура в звездном свете серебрится,
Семерых заменит он один!
 
Лекарь и Мудзина поспешают.
Там в домах окончены дела,
Лишь Тануки да они и знают,
Где проклятой нечисти тела.
 
Пополненье в жаркий бой вступило.
Злобный враг не хочет отступать,
И его как будто не убыло,
Словно воскресает он опять.
 
Самурай под вражеской лавиной
Погребен. Минута и конец.
Но в тот миг над горною долиной
Показался солнечный венец.
 
Взмыла стая в поднебесье с воем
И помчалась по своим домам.
Рассказать еще разок вам стоит,
Что потом случилось с ними там.
 
В дом, вернувшись, не увидев тела,
Принялись те головы скакать,
Биться лбом о стены озверело,
Мебель грызть, и друга друг кусать
 
И упали замертво. Навеки
Души их, коль души у них есть,
Пребывают в страшном адском пекле.
С ними распрощаемся мы здесь
 
И вернемся вновь на поле боя,
Чтоб узнать, как там идут дела,
Не было ль потерь среди героев,
Вся ли та компания цела.
 
Живы все! Но раны… Боже ж, Боже!
На телах живого места нет,
Словно бороной прошлись по коже
Или плуг оставил страшный след.
 
Самурай среди травы примятой –
Без сознанья, сердце – чуть стучит,
И на месте сильных рук когда-то
Остов из одних костей торчит.
 
Лекарь, слава Богу, ходит бодро,
Варит трав целительный настой.
Мазью желтой смазал Бычью морду,
А бока промыл водой простой.
 
Трав настойку вынул из кармана
Рану у Подвижника злил,
Спину обработал Зомби-сану,
А монаху ухо вмиг пришил
 
Но вздыхает тяжко и тревожно:
«Исцелить не всех смогу, увы,
Нам спасти Ятаро невозможно,
Тут не хватит никакой травы!»
   
Коло-сан взволновано кружится
То к Ятаро, то к врачу назад:
«Неужели чуда не случится
После всех лишений и преград?
 
Больше года мы шагали к цели,
Из тарелки ели с ним одной,
Сколько бед и горестей терпели,
Чтоб Ятаро встретился с женой!
 
И теперь вот в двух шагах от Мины
Гибнет он, товарищ наш и брат,
И с его нежданною кончиной,
Распадется дружный наш отряд.
 
Нет, тут явно сделать что-то можно.
Нужно думать, как его спасти.
Эх, вот если б было бы возможно,
К молодильной речке отнести!
 
Вот бы так, как лягушонка утки!
Уток нет и Cамурай тяжел…
Подожди, постой еще минутку,
Я решенье, кажется, нашел!
 
Птица Хоо, в тебе одной надежда!
Ты летишь, как в небе метеор,
С быстротой невиданною прежде,
За тобой следить не в силах взор.
 
На закате,  там, где небо хмуро,
У подножья каменистых гор,
Проживают рябенькая Кура –
Мать твоя и шесть жар-птиц, сестер.
 
С ними вместе девочка-старушка,
Дровосека бывшая жена,
Хоси наша, Хоси-вековушка.
Знает, где живой ручей она.
 
Набери воды в большую флягу
И скорей назад, что будет сил.
Может быть, тогда спасем беднягу».
«Да, спасем!», – им Лекарь подтвердил.
 
Взвился Феникс, как стрела из лука,
И за тучей серою пропал.
Ждать судьбу, какая это мука,
Знает каждый, кто любил и ждал.