Привет

Уходит зима, нам остались лишь серые фотографии,
как пост-мортем, поместил бы на будущие эпитафии
Ошибки орфографии больше не тревожат, акцент на возможности,
все либо сильно простое, либо до мелочей сложно.
До точности огорожено теоремами, биться вечность и ответа не найти,
ждать потери рассудка, что кто-то простит, ждать и острить.
Подбирать слова, точить ножи, готовясь к битве с невидимым врагом.
Оглянуться кругом, нет никого, главное быть готовым прийти с огнем.
Они кричат "мы вас придем и нагнем", рабские прогнулись спины.
А когда проснулись, стало поздно, где же была вся эта серьезность?
Нет, это не вопрос, не риторика, завуалированная аллегория.
Мы на уровне пороха, агрессивные, сильные, мокрые тихие, сдулись от насилия.
Это не бессилие, все можно осилить, взявшись за руки, маски натянуты.
Герои, ноябрь, грома раскат, успевай лишь встречать закат, провожая рассвет,
ждать тех, кого уже нет, или не было, иллюзорно порезанное сознание, беды.
И все меньше ответов, больше вопросов осталось в сознании за кадром,
напрягаться, искать правду в бумагах и доказательствах, забыто вместе с динозаврами.
С чего все начиналось, проливалось кровью, заполняя кубки, зажигая огни в сердцах,
с другой стороны говорят, что этот огонь напоминает опухоль или рак,
самообман, в котором погрязнуть легче, чем в зыбучих песках, нету дна.
Осколки разбитого окна больше не отражают, поглощают остатки слез, боль в глазах.
Расслабиться и отрицать, что все это не так, жизнь не мрак, брат не враг.
Не стоит прятаться в овраг и ждать, когда кончится то, что и не начиналось.
Иллюзия страха, мираж человека, которого узнал, но потом обознался.
Признал сам, оставшиеся сомнение будут размыты в морской пучине.
Насквозь, вглубь личины, к самой причине, к наличию смысла.
Повис мой пейзаж, написал его сам из остатков зрительной памяти.
Поблекшие краски, но так приятней, выворачивать наизнанку.
На память, на долгую память, письмо без обратного адреса.
Не смять этот лист руками, ведь так ничего не исправится.