Кадик Левин

из нашего поселкового фабрикиименихалтурина бобруйского послевоенного
голодного, но счастливого советского детства был изрядного роста стройный
красивый мальчишка. Руки у него были сильные, был он гибок и вынослив. И
в футбол играл не хуже ёшки авруцкого и лёлика вайшинкера с затуренской
улицы, водила ещё тот был. А мог и в воротах постоять - не забьёшь! Когда  в
начале пятидесятых на громадном трёхметроворостом фабричном заборе по-
явились надписи "бей жидов спасай россию" Кадик сказал: "моя мама злата
сказала, что мы всех недоумков и людененавистников всё равно переживём –
пошли играть с затуренской улицей в футбол…". И мы пошли.  И выиграли.
Через пару дней надписи подкрасили и поправили – после "жидов" поставили
тире. А лектор с фамилией Мозговой, бывший ещё и секретарём горкома пар-
тии, заявил на рабочем собрании в большом зале фабрики, что евреи все такие
злыдни, как и их вредители врачи. Мой отец Моше встал и резко ответил ему
и ушёл с собрания. А через пару дней надписи на заборах почему-то стали за-
крашивать. И написали в городской газете, что никто не сможет сломить нашу
интернациональную политику  и поколебать наше советское единство. И мы
снова играли в футбол. А потом поехали в пионерский лагерь в Щатково. И там
играли. С ребятами из лагеря Сычково. Выиграли. Три гола забил Яша Родин.

Из книги "Первые имена"