Старухи

Средь нашей извечной разрухи,
На фоне интеллигенции,
В деревнях живут старухи,
А в городах – старушенции.

По избам своим, как духи,
Молчальницы да праведницы.
А возле подъездов старухи –
Сердухи да ябедницы.

Они что б ни пало расклевывают
Да корм экспортируют.
И все на земле обосновывают,
И все комментируют.

Судьбою не очень-то праведники
Бывают хранимыми.
В деревне не женщины – памятники
Владеют руинами.

Давно не пеняют на внешнее,
Забыли уж, живы ли.
И руки у них почерневшие
С набухшими жилами.

И прячут их местные жительницы,
А их расцеловывать бы,
Артритные эти хранительницы
Всех наших основ и судьбы.

Старухи в селениях набожны
И носят окалинку.
И ходят лишь исподволь бабушки
Сидеть на завалинку.

Они – будто символы веры,
Ничем не разбавленные.
А те, городские мегеры –
Как бабы разбабленные.

Одно в них осталось лишь чувство
В обманной всезначимости –
Полынный воинственный сгусток
Девичьей утраченности.

И локти поэтому остры,
И позы начальственнее.
И все поквартирные сёстры
Поизбных несчастливее.

Сидят эти пленницы скуки
С брезгливыми масками,
Помятые старые куклы
С облезшими красками.

Со всеми делами управились,
Не шибко измученные.
Они бы в деревне не справились,
От тягот отученные.

Где главное все уничтожено
Бездумными силами.
Где надо нести что положено,
Общаясь с могилами.

И нет им медали и выслуги,
Мои уважаемые.
Старухи в деревне – как призраки
Живут несгибаемые.

И есть что-то в этой непрухе
И в горькой тенденции.
Живут параллельно старухи,
Живут старушенции.

Старушечья доля простая,
Как съевший их кариес.
Живут они, в землю врастая,
А в небо выпариваясь.

И сами они – как мессии
Без участи завидной,
Бабуси единой России:
И грешной, и праведной.

2015