Андрей Хаданович. Сухой закон

"Пора по пабам!" –
звучит неблагозвучно,
особенно это "по-па",
будто намекает на прощание,
а вечер ещё только начинается.

С тобой ироничный иранец,
немного затурканный турок,
два рассеянных россиянина,
венгр,
черногорец,
шотландский горец
и твоя подруга,
у которой сегодня сухой закон.

Когда-то в Украине
радушные хозяева
собраали тебе в дорогу сухой паёк,
в который входила бутылка водки,
бутылка вина
и почему-то палка колбасы,
причём даже колбаса не была сухой,
что уж говорить о вине,
розовом и десертном,
как сладкие мечты.

Наш автобус тогда сломался
и три часа простоял в Бердичеве,
где каждая официантка знает,
кто такой Джозеф Конрад
и где венчался Бальзак.

Но ты выдержал
все тосты за Эвелину Ганскую
а также за "Сердце тьмы",
хотя в глазах и в сердце то и дело
сгущалась тьма
и шатала тебя,
как вертолёт под музыку Вагнера,
и ты понимал,
что апокалипсис – именно сегодня.

Сегодня вы в Берлине,
идут дождь и немцы,
как написала твоя подруга,
у которой сухой закон;
хоть ты не теряешь надежды,
что он скоро сменится полусухим,
а если повезёт, то и полусладким.
Тебя же сразу охватывает горячка,
белая и нефильтрованная,
живая.

Weissbier –
третье немецкое выражение,
которое ты научился произносить без ошибок.
Раньше были "хенде хох!" и "нихт шиссен!"
когда ты играл в войнушку,
но маленьким партизанам не наливали пива,
и вам оставалось только пускать под откосы вагоны.
Кстати, организатор "Литературного Экспресса"
сегодня смотрит на тебя с подозрением.
Может быть, у тебя ещё всё впереди?

С тобой ироничный иранец,
немного затурканный турок
и остальные поэты.
Жаль, отсутствует фининспектор,
поэтому каждый сам за себя.

Твоих карманных денег
хватает ровно на шесть кружек Weissbier
и один неполиткорректный стих,
такой же белый и нефильтрованный.

(Перевёл с белорусского Станислав Бельский)