Между

Я рассказал всё сгоряча
и снова не жалел впоследствии.
От края уха до мечты плеча
больное горло, значит бедствие.
Луны погнувшийся язык
спустился плавно на земли морщины.
Судьбой погрызанный старик
седеет в унисон с пинком плотины.
Внемения серьга не проржавеет
при одновременном крыс расположеньи на
мучных развалинах растерянности. Веет
преприторным волнением стена
последней оземлённой шагом части,
кладущая на ветренность язык,
волнующая прикреплённость страсти
к копилке муз. Швом сутинёрства штык
объединил в себе мои противоречья
не потому, что совесть не чиста,
скорей закономерности наречье
стоит на честности, как моя старая мечта.
Закрыт и взял. Но подоконник бел
к несчастью и к определенью ночи.
Бросаю кисть, предпочитая мел
в минуту ласковых кружков, чьи очи
опять же не имеют места быть,
как не имею я скрипящих ставен.
Стеклом и пользой проще изменить
дыханья ритм всемирных спален.

23:15
20.03.2015