Волшебная яблоня. Сказка. Часть шестая

*****

      Свадьбы пели и плясали по хуторам, и Солнце каждый день по несколько раз заглядывало в дом Насти. Но поздним сумеречным вечером к ней наведался Черняк: отправили прочь его ее родители. А она, почувствовав злые и неотступные намерения его сердца, заплакала горько. Не было у нее ни злата, ни серебра; ни платьев и украшений роскошных, но зато было настоящее сокровище - душа добрая, красота светлая, естественная, которую у самых именитых принцесс сыскать трудно. Да гордость со смирением, чувство собственного достоинства и честь, которые у простого народа и до настоящего времени ценятся и целомудрием зовутся.
      Черняк воспринял отказ агрессивно, как вызов, и начал угрожать отцу ее и матери: "Добром не отдадите, возьму силой или обманом: позором и слезами горькими умоетесь". Хоть и натерпелись от Черняка хуторяне, и всем миром пересилить бы им это зло человеческое, но страх возобладал: испугались каждый за себя, оставив семью Насти в одиночестве. В смятении сильном прибежала она на берег к речке быстрой, принесла воде свои слезы:
- Реченька, милая! Знаешь ты горе мое горькое. Подскажи, родная, что же мне делать, как избежать злой напасти?
- Не знаю, девочка. Берега мои круты, дно глубокое. Спрятала и размыла бы я все твои печали, но не вырваться волнами, не отвратить беду. Прости, что не могу тебе помочь. Постой, однако. Видишь ли ты свою яблоню? Ту самую, которую ты спасла летом от жажды? Она зовет тебя!
       Побежала Настя к яблоне, упала перед ней на колени и зарыдала.
- Не плачь, Настенька! Успокойся, Солнышко! Стоит ли так напрасно расходовать жемчуг слез твоих? Подойди ко мне ближе, милая девочка, я смогу тебе помочь!
       Поднялась Настя с земли, склонилась в поклоне, поведала яблоне свою печаль-муку.
- Горе твое действительно большое, - отвечала яблоня. - Но не отчаивайся! Надежда на спасение есть всегда, какой бы призрачной она нам не казалась. У тебя доброе сердце! Возьми мое самое большое и спелое яблоко, оно прибавит тебе сил и уверенности. Съешь его, и ни о чем не спрашивай больше, и ничему не удивляйся!

*****

1995 год

(Продолжение следует)