Еду такой я, значит...

В автобусе людей полно.
Куда те собрались: работать ли, на дачу -
Не знаю. Еду, значит.
И тут
Меня, как краба, понесла,
Как шлюпку в море без весла,
Волна, приливом из людей,
На зло персоне всей моей.
Поволновало людо-море
И оставило в покое.
Двери закрылись на Тверской,
И, правой отыскав ногой,
Машине скорости придав,
Водитель всем озвучил нрав.
Несется вдаль стальная кляча,
Еду я такой вот, значит.

В след за мыслями о море,
Тотчас завидал такое:
Вскипается людокеан
И проходясь по головам,
Словно Кракен по волнам,
Взглядом коварен и хитер
Идет кондуктор-контролер.
Весь пылает он, искрится,
Никому теперь не скрыться!
Он управа всем проклятым
Длинноушечьим ребятам.
Ни один тут не ускачет!
Так вот.
Еду себе значит.

Духота. Окна закрыты.
Насмерть заварено корыто!
Надо мириться, не иначе.
Мирюсь
И еду себе, значит.
На проспекте Космонавтов,
После улицы Десантов,
В дверь запрыгнула бабуля,
Прямо так быстрее пули,
Покраснев от гнева аж,
Несчастных взяв на абордаж,
Выпучив глаза как рыба,
Впомнив жаркие Карибы,
Прищура как есть дала,
Закряхтела да пошла:
«Ах вы дьяволы морские,
Сухопутные, мирские!» -
Налетев на млад и стар -
«Место мне подайте, яррр!»
Так, автобус был захвачен.
А я дальше еду, значит.

Автобус едет также лихо,
Вроде б даже поутихло.
Все в себе. Стрелки в обед.
Без помех, без всяких бед
Так и ехали бы, знай,
Но вот те нати подавай!
Так не кстати, говоря,
Нимфа выросла в дверях.
Ну, и чтобы бы вы хотели:
Закачало как с качелей,
И глушенный будто палкой
С вида этакой русалки -
Я поплыл скорее к ней,
Всезвезде любых морей
От того, что та манила
Неизведанною силой.

Обтекая всех людей,
Слово утренний ручей,
Шла она ко мне навстречу -
Я аж потерял дар речи!
Шестерни мне сбила прочь,
Посейдоновская дочь!
Следом огненного пыла
Прекрасная морская дива
Еще какое то мгновенье
Поднимала мне давление.
«Ну, судьба!» - подумал я,
Надежды вовсе не тая.
Но пробился сквозь туман,
Сквозь дурманящий капкан,
Под железное родео
Голос: «Выходи, Ромео!»
И как будто даже эхо:
«Остановку ты проехал…»
Ну и я в крутом пике,
Словно бы в боевике,
Позабыв о всем на свете,
Передал привет карете.

Удалилась стали кляча.
Вот тебе приехал, значит!
В голове, в ушах звенело,
Сердце прыгало по телу.
Отдышался, подождал,
Взглядом в сторону сгонял:
«Проворонил я, маленько.» -
Про себя подумал Женька.
«Ну, куда теперь деваться.
Ходу тут минуток двадцать.
Али больше – поглядим.»
И, пока назад шагал, 
Всё, что было вспоминал:
Обстановку ту морскую,
Пиратов старость боевую,
Кракена да чудо-деву.
Вот такое было дело!