Анатолию Киселёву

Вот тебе и чудесная  осень! От восторга ликует душа,
Будто  флаги, вершины у сосен, бабье лето как грань рубежа.
Потемнела в Ишиме водица, тополя в старом парке, столбы,
Повезло нам с тобой родиться, соглашайся,  среди голытьбы.

Искалеченных много  войною, почти каждый второй – инвалид,
Но делились все  хлебом  со мною, чудаков твоя память хранит.
Свое прошлое помним, как сказку, навсегда в сердце  те времена,
На подшипниках были коляски и звенели в пыли ордена.

Обитатель улиц ишимских, книг обжора – ночной книгочей,
С пацанвой  стационной носился, как над рощицей стая грачей.
Тебя знали в округе собаки, ты частенько ходил на вокзал,
Словно в омут, бросался ты в драки, карасем  ты из них выплывал.

Как киты, паровозы трубили,  тебе  станция  - лучший   причал,
С вечным запахом угольной пыли, поезд громко по рельсам стучал.
Стыки были  колесам трамплины, на ступеньки похожи   они,
Повзрослеть ты скорей торопился,  верил  в лучшие,  светлые  дни.

Я  в неволинской рос  глухомани, как и ты, был  охотник до книг,
Я по матери вроде крестьянин, по отцу же – считался лесник.
Окружала, как чудо,  природа, этим фактом поныне я горд,
И в избе почему – то  народа, будто  на небе звезд, круглый год.

Шиман Витя взрывной, словно бомба, возраст мой – еще   карапуз,
Я вагончик сгоревший запомнил, его голову будто  арбуз.
Словно волк,  пламя жадно сглотило, уцелела лишь только башка,
Вся деревня его хоронила, удалого когда – то зека.

Были страсти в округе как порох, и кипели – огромный  котел,
То по пьянке бьют Федю Майора, а то Клоп средь доярок орел…
Дед Степан был на пасеке сторож, внешне крепкий еще  старичок,
Темной ночью убил его ворог, проломил бедолаге висок.

Вот такие я видел картины, как в театре , в  детстве своем,
И хотя край родной я покинул, вспоминаю частенько  о нем.
И тебя ,лучший друг, вспоминаю, ты по духу мне ближе родни…
Нынче осень у нас золотая! Наступили отличные дни…

За плечами у нас уже возраст, получаются вроде труды,
Но грустим почему – то о прошлом, мы о жизни среди голытьбы.
Ты ныряешь во сне под вагоны, я машу очень  острой  косой,
До последней  все мелочи помним, то, что стало нашей Судьбой.

На снимке: Анатолий Киселёв