Очерк 2

Такое отчаяние порой наступает, что ни соцсети, ни килограммы конфет не берут.
Ни затянуться, ни по коньку. Работа закрывает обычно дыры тупой боли, нарастающей от внутренней пустоты, но теперь и она противна. Порывы внутреннего ветра испепеляют знакомое некогда само, превращает его в драную ветошь сломанных стремлений и нещадных подвигов, во имя святого, чистого труда.
Мир чертов, грязный и полон мусора. И только с теми это понимаешь, кто из мусора состоит. С теми, кто не чувствует во что испачканы его руки. Да не просто не знает, а еще и разносит заразу по другим местам.
И бежать дальше есть куда, но совершенно незачем. От себя, сколько ни беги, вернешься в исходную точку, как после ядерной пробежки, обессиленный и поникший. Но начать сначала-таки придется.
Придется найти себя и утвердить в этом чертов месте, поскольку иных не дано.
Не было, и пока не светит.
И только приручив дикое животное – себя, можно постичь гармонию. И не придушив/задавив/спрятав… а именно приручив. До отвержения желудком недавнего ужина противно осознавать свою неправоту и глубокое, но отчаянно сломанное заблуждение в себе.
Поникшее само…

Потерять себя – не такое обычное дело.
Возродить себя – только сильным под силу.
И когда постареет моё опустевшее тело,
Я на этой земле для других своё место подвину.
Мне не жалко делить этот опыт на части.
Чтобы мне появилось о ком говорить вечерами.
Потому, что однажды зачахнет запястье
И кому-то придется нажимать на педали.
И от этого мне не становится пусто,
Пустота нам порой открывает детали
Оттого, где для нас затаились несчастья,
И при ком в этом мире мы мечтаем о дали…