Я так долго шептал чужое имя

Я так долго шептал чужое имя,
Я так давно окутан горечью зимы
Порою зеркальце я подношу к губам. Премило.
И только убедившись в жизни, я снова умираю от тоски.

Губы мои пытала зимняя стужа,
Мы с этим временем тягучим уж на ты,
Апрель, но я все мерз, я бредил, я простужен,
И заливаю молча алкоголем души моей увядшие цветы
Не пагубно. Они теперь уродливей былого...
И если бы не пьяница, не я с нелепыми речами о высоком,
О битниках и аморалах - самых простодушных,
Двум зеркалам в моей квартире было бы ужасно скучно.

Двум,
Которым я давно не нужен.
Которым надоел до ужаса безликий,
Что утром час иль два глядел вперед без устали.
Мой друг, они тебя вконец запутали!
Иллюзию действительности бликами
Вновь исказили, и в который раз! И до безвкусицы!
И до безвкусицы...

На чужих возлагая бремя немыслимой тоски,
Я оставался в пропасти отверженных тобою,
Лаская пальцами пыль и белые солнца лучи
Во тьме всепоглощаещей. Порою
Сырость и холод были приятны
И единственный луч, что освещал извилистый дым сигарет,
Мне давно уже, увы, непонятен,
Я потерян, отторгнут миром вовне,
А ты по сей день в самых темных закоулках моих мечтаний.
О, эпицентр хаоса моего грядущего прошлого,
Ты ко мне зачастила со своим парадоксом,
Убирайся! Исчезни! Мне уже тошно,
Мне необходимо стать человеком под вопросом
И перестать выпивать с зимою,
Пока время так болезненно ползет в свою бесконечность,
Я пытаюсь выиграть эту схватку с собою,
Но в этой идеальной схеме чертовски велика погрешность
В рассчете моих нелепых чувств.
Я стал любить страдание
И эту пропасть.
Эту мглу и уйму глупых напутствий.
Я стал любить познание
Издалека.
Коснувшись дна
И невесомости.

Нет. Я не сумел.
Вспоминай Гоголя.
Та деградация, по нарастающей,
И его неспособность возродить чужую душу
Довела его до лихорадки, а я - пока начинающий.
Я не сумел скончаться от удушья,
Я не сумел прочесть все книги в мире,
Лишь потому, что кто-то их сжигал.
Я боли не желал. Я более не желал
Быть кем-то и топтаться в луже
Своих никчемных слез и алкоголя.
И этот свет, и пыль, и дым мне более не нужен!
Я ухожу чуть глубже в память, в море,
Давно лишенное всего.
И только пятнами дрожит тончайший нефти слой.

Нам в этот век с тобою можно,
Нам можно любоваться на него.
Отныне это красота, тебе тревожно.
И я это когда-то знал,
И было горько,
И страдал.
Но я страдал уже по новой,
Ну а тебя опять не прочитал...

15/04/2014