26. Птица Феникс. Сказание о Коло-сане

Солнце скрылось. Землю тьма накрыла,
Бросив в травы пригоршни росы.
Каждая росинка отразила
Звезд ночных алмазные часы.
 
Тишина, не слышен листьев трепет,
И сверчок уже давно молчит,
Лишь цикады-крошки нежный лепет
Колыбельной песнею звучит.
 
Спят герои. Сны их безмятежны,
Словно тени сказочных картин.
Ветерок кудрями треплет нежно
И играет прядями седин.
 
Спят герои. Бусин мириады
Погасило предрассветной мглой,
Облака, как юные наяды,
В робком танце кружат над землей.
 
Птица, встрепенувшись, утром рано,
Гимн светилу дня пропеть спешит,
Цепи гор окрасились шафраном,
Но в долинах тень еще лежит.
 
Кончен отдых. В путь-дорогу снова.
Снова день и тяжкий снова труд.
Все быстрее бьют секунд подковы,
И минуты все скорей бегут!
 
Скоро год, как Мина им явилась.
Легкокрылым белым мотыльком,
На плечо любимому спустилась
И кружила над меча клинком.
 
Срок выходит, к цели путь далекий,
Семь недель еще их Мина ждет.
Если не дождется, одинокой
В край иной душа ее уйдет.
 
Снова горы перед ними встали,
Мрачные громады серых скал.
На вершинах ледники блистали,
Как гигантский хрусталя кристалл.
 
Вверх и вверх. То узкие теснины,
То тропа в широкий выйдет дол,
Попадались заросли малины,
И в кизиле красном косогор.
 
В темной роще грецкого ореха
Отдохнули путники денек.
Мелкие речушки – не помеха
В них форель ловили, кто как мог.
 
Дни бежали. Закружили листья,
Словно пестрых бабочек толпа.
Вдоль тропинок дольных и скалистых
По утрам вдруг изморозь легла.
 
Бык на камнях поотбил копыта,
Спотыкаясь, приотстал чуть-чуть.
«Что же делать? – говорит сердито –
Впереди еще далекий путь».
 
Ветошью копыта обвязали,
На подъемах стали помогать,
Со спины багаж с корзиной сняли,
Чтобы было веселей шагать.
 
И Подвижник стал таким усталым,
Тень сомнений пала на лицо:
Все сильнее с каждым днем пылало
Куры Рябы желтое яйцо!
 
Как-то у речушки, на привале
Кимоно он полу распахнул,
Тряпок дранных ком достал вначале,
И его тотчас же развернул.
 
И яйцо, искрящееся светом,
Положил на серый камень он.
«Обращаюсь к вам я за советом.
Что мне делать в случае таком?
 
Что ж оно пылает и пылает?
Я ношу его уж скоро год.
День и ночь мне кожу прожигает
И тревогой мое сердце рвет».
 
Вдруг яйцо смело порывом ветра,
Покатило, бросило в костер.
Соскочил с земли Подвижник бледный,
Прямо в пламя руки он простер.
 
Но отпрянул. Вверх огонь взметнулся,
Столб гигантский грозно загудел,
Как дракон разбуженный проснулся
И спалить вокруг все захотел.
 
Отскочили люди. Сон ли снится?
Вмиг земля обуглилась вокруг.
Только, что под пеплом шевелится
И взлетает в поднебесье вдруг?
 
«Птица Хоо из пепла возродилась!
Птица Феникс? Вот так нам сюрприз!»
А она над пропастью кружилась
И затем спускаться стала вниз.
 
Подлетев к Подвижнику, сначала
У него уселась на плече.
А потом, нахохлившись, сказала:
«Вынес испытания ты все!»
 
«Рады мы чудесному рожденью
Сына Куры Рябы из яйца.
Птица Феникс! Прямо наважденье!
Долго ждали этого птенца!»
 
Как вам описать бы эту птицу?
Слов подобных ей я не найду.
Так хаори  шелковый искрится,
С ветерком играющий в саду.
 
В переливах золота и меди,
Солнца диск в пожарище лучей!
В туче грозовой в полночном свете
Гром и блеск Перуновых  мечей.
 
Вид орла. Чистейший яхонт  – очи…
Ни прибавить, право, ни отнять!
Свет его разгонит морок ночи,
Звезд затмив бесчисленную рать.
 
Что о птице Фениксе мы знаем?
Слухи по земле, как дым, плывут.
Сенг Хуанг в Китае называют,
Птицей Хоо в Японии зовут.
 
В теплых странах солнечного юга
О Семурге, кто же не слыхал.
Ей народ в краях, где воет вьюга,
Фенист Ясный Сокол имя дал.
 
В дебрях Гватемалы, за морями,
Там где сельвы  не найдешь конца,
В пирамидах майя   начертали
Лик Кетцаля   – звездного птенца.
 
Пять веков ей срок назначен жизни,
Пять столетий – вот ее предел.
Пир огня, бушующий на тризне,
Завершеньем будет его дел.
 
Выйдет срок, и вить гнездо он станет
Из корицы дикой, пряных трав,
Аромат, которых нас дурманит,
Сок земли и хмель ее вобрав.
 
И затянет песню погребенья,
Души мертвых станет выкликать.
И чем жарче день, тем звонче пенье,
Тем больней и горче умирать.
 
Этой песни звуки лишь заслышав,
Травы наклонятся до земли,
И все то, что чувствует и дышит
Ниц падет во прахе и пыли.
 
Взмахом крыл под солнцем полудённым,
Запалив гнездо из горных трав,
Вспыхнет сам он пламенем зеленым
И уйдет из жизни, пеплом став.
 
Но пройдет три дня и вдруг воспрянет,
Встав из пепла своего отца,
Тот, конец кого началом станет
Жизни ещё нового птенца.
 
Вот такая птица народилась
Из яйца сгоревшего в огне,
И к героям с речью обратилась
В этой дальней и чужой стране:
 
«С вашим вместе я отсель отрядом,
Ваш товарищ верный, друг и брат.
С вами я готов сражаться рядом,
И помочь в беде всегда вам рад.

Так вставайте, цель уже под боком,
По горам недолго нам идти.
Я, взлетев, окинул землю оком
И увидел реку  впереди.
 
Вон за тем песочным перевалом
Тянется большой скалы карниз.
Отдых там дадим ногам усталым
И начнем тропой спускаться вниз.
 
Спуск недолгий, он упрется в реку.
Сколотить из бревен можно плот.
Среди сосен видел я просеку
И снующий вдоль нее народ.
 
Или, может даже, купим лодку
И вперед помчимся с ветерком,
Поместим Быка на ней в середку,
Сами же рассядемся кругом».
 
«Нет, в одну нам лодку не вместиться.
В остальном, приветствую твой план.
Хорошо бы было прокатиться
По воде» – промолвил Коло-сан.
 
«До реки дойти еще бы надо,
Крут подъем наверх, и спуск глубок.
Но зато как будет нам отрадно
Окунуться в светлый вод поток»,–
 
Так сказал толстяк, наш Лекарь важный,
И на плечи вскинул свою кладь,
И пустился вновь отряд отважный
Счастье и судьбу свою искать.