ла-ла-ла

Скакал наездник, крепко сбит, из области Гасконь.
И сыпал искрой из копыт его упругий конь.

Был Капитан изрядно пьян, начальник мушкетёр.
А крепко сбитый Дартаньян был честен, но хитёр.

Он спел лягер-камалягер, и обмер старый лис.
Сказал, малыш, ты мой тепер. И крепко обнялис.

Судьба навеки нам скакать, прижавшись лошадьми,
за Францию, за Королеву, мать! Вот шапочка, прими.

На нашем шапочка сидит и плащик, как влитой.
Ведь говорю, что крепко сбит, как все в Гаскони той.

Он валит роту с кулака, он крови голубой.
И три другие чувака за ним несутся в бой,

как три вервольфа, три орла. Как тени трёх мегер.
И напевают "ла-ла-ла.. лягер-камалягер".

Тем времем, франции Король алин знавал да оль.
Играл в крикет и карамболь, и нюхал исподволь.

А Королева ткать ловка паласы из мохер.
В окне лягер-камалягер запел какой-то хер.

И песнь прилипчива была - сплошное ла-ла-ла..
И королева всё ткала и пела из угла.

И вот гляди, в короткий срок, нехитрый сей мотив
пленил бомонд и местный сброд, столицу покорив.

Крестьяне, дворники, менты и даже шут Жирко
поют, нестриженые рты разинув широко.

И гейши, бледные, как мел. И уличный дибил.
Король один лишь не запел - он попросту запил.