Руперт Брук Ночное путешествие

Мелькают руки, лица полосой;
Минут последних клёкот. Шум угас.
За крышей – за огромною дугой –
Ночь, дымный шарф надев, тысячей глаз

Глядит на тайну дивную пути.
С тоской по тьме, ты слышишь, как состав
Качнётся, встанет, вновь начнёт ползти,
Рванётся вдаль и вот, летит стремглав…

Так человек в великий миг встаёт
Любви навстречу или свету дня
И, глубоко дыша, раскрыв свой рот,
Не видя и молчание храня,

Несётся, как поток неукротимый,
Цель, силу обретая в беге том,
Несокрушимый, непоколебимый,
Чужою волей властною влеком,

Летит во тьму, восторга не тая,
Прочь от огня, от своего угла…
- Есть цель конечная, душа моя!
Зелёный, красный свет горит; и мгла

Усеяна вся вымпелами дыма.
Сливаясь с Богом, мы летим вперёд,
Концом упившись, с волей неделимы.
Огни пылают. Мира звук умрёт.

И губы позабыты, смех забыт.
Всё выше скорость. И в ночной тени
Блеск, сила нашей цели вдаль бежит.
Огни и звёзды гаснут. Мы одни.

Rupert Brooke (1887-1915) The Night Journey

Hands and lit faces eddy to a line;
The dazed last minutes click; the clamour dies.
Beyond the great-swung arc o’ the roof, divine,
Night, smoky-scarv’d, with thousand coloured eyes

Glares the imperious mystery of the way.
Thirsty for dark, you feel the long-limbed train
Throb, stretch, thrill motion, slide, pull out and sway,
Strain for the far, pause, draw to strength again…

As a man, caught by some great hour, will rise,
Slow-limbed, to meet the light or find his love;
And, breathing long, with staring sightless eyes,
Hands out, head back, agape and silent, move

Sure as a flood, smooth as a vast wind blowing;
And, gathering power and purpose as he goes,
Unstumbling, unreluctant, strong, unknowing,
Borne by a will not his, that lifts, that grows,

Sweep out to darkness, triumphing in his goal,
Out of the fire, out of the little room…
- There is an end appointed, O my soul!
Crimson and green the signals burn; the gloom

Is hung with steam’s far blowing livid streamers.
Lost into God, as lights in light, we fly,
Grown one with will, end-drunken huddled dreamers.
The white lights roar. The sounds of the world die.

And lips and laughter are forgotten things.
Speed sharpens; grows. Into the night, and on,
The strength and splendour of our purpose swings.
The lamps fade; and the stars. We are alone.