Марсианин

Фантастический рассказ

                I

            В меня стреляли. Пуля не попала в меня. Она пролетела в полуфуте над моей головой и с сухим треском врезалась в одинокую корягу на склоне холма в двадцати шагах от меня.
            В меня стреляли, и я понял это сразу, но сам факт этот не укладывался у меня в голове. Ведь уже пять месяцев мы были одни, вчетвером на целую планету. На данный момент в ста двадцати миллионах километров от Земли. И в меня решительно никто не мог стрелять. Даже мои сотрудники. Им подобное просто не могло прийти в голову. Даже шутнику Вальке. Да и не из чего ему было стрелять – никакого оружия у нас и в помине не было. Даже холодного. Не считая вечно тупых столовых ножей, конечно.
            И всё же в меня стреляли. Здесь. На Марсе. В ста двадцати миллионах километров от Земли. Где нас было четверо на всю планету.
            Я даже успел заметить над соседним пригорком лёгкое облачко дыма, быстро тающее в разрежённом воздухе.
            До "Малютки", лёгкого вездехода на широких пневмоколёсах, приспособленных к марсианским пескам, было шагов десять, но реакция у меня была отменная. Да и годы тренировок даже на такой, как нам казалось, абсолютно невозможный, абсурдный со всех точек зрения, случай, не прошли даром – в два прыжка я оказался под надёжным фторопластовым колпаком, накрывавшим кабину вездехода. А ещё через несколько секунд нёсся к пригорку.
            За пригорком никого не было. Больше того! Не было никого и на всём обозреваемом отсюда, с вершины холма, пространстве. Видно было километров на пять вокруг – местность здесь была довольно ровная. Хотя барханы были достаточно высокие, и спрятаться за ними не составляло труда. Но и прятаться было некому: в том месте, где я заметил облачко дыма, никаких следов на песке не было! Так, обычный полосато-волнистый бархан, каких было полно вокруг. За те пару минут, что прошли после выстрела, замести следы лёгким ветерком просто не могло. По крайней мере, моих следов и следов вездехода вокруг хватало.
            Я решительно не знал, что мне предпринять. Выходить из "Малютки" я побоялся – всё-таки лёгкий комбинезон, больше всего похожий на амуницию лётчика-стратосферника, чем на скафандр космонавта, хорошо защищал от разрежённого воздуха и марсианских низких температур, но был совершенно не приспособлен к защите от огнестрельного оружия! Я не знал, что мне предпринять и связался с Домом – нашей станцией, от которой я был километрах в десяти. Дома оставался только Валька, Борис и Саша выехали на Тёплый Сырт, за сто восемьдесят километров от Дома, налаживать забарахлившую метеостанцию.
            Валька ответил именно так, как я и ожидал. Он почесал затылок и натянуто поинтересовался, почему я в середине августа устраиваю первоапрельские розыгрыши? Впрочем, по моему испуганному голосу он вроде понял, что мне не до шуток. Тогда он сменил тон и поинтересовался, что я ел на завтрак и когда проходил последнюю проверку на психологическую устойчивость. Я выругался нехорошо, отключился и направил вездеход к Дому. Валька подъехать ко мне не мог – у нас было только два вездехода. На "Дромадёре" уехали Борис с Сашей, "Малютка" была у меня.  Да и вообще, с Валькой говорить о чём-то, не касающемся его работы, когда он занят, было бесполезно.
            Перед Домом я заглушил двигатель и в "Малютке" установилась обычная марсианская тишина. Воздух здесь очень разряжённый, как на Земле на двадцатикилометровой высоте, и звуки  передаёт  плохо.  Даже  вой  урагана  весной,  и тот еле слышен. Да и скорость звука здесь очень низкая, и рассеяние большое, так что живём мы, как в сурдокамере, только своё дыхание слышим. Конечно, когда одни остаёмся. Как я в эту минуту.
            В накатившей тишине мне вдруг стало жутковато – я, наконец, начал осознавать, что в меня действительно стреляли. Здесь. На Марсе. В ста двадцати миллионах километров от Земли. Неведомые и невидимые существа. Несомненно, разумные. Которым я, Сергей Кравченко, простой ареолог, изучающий эту планету, чем-то помешал. И которые хотели от меня избавиться.
            Валька встретил меня у кессона.
          – Ты знаешь, этот пласт не обрывается! Просто он уходит вглубь, – сообщил он радостно, глянул на меня и осёкся.  Видимо, до него, наконец, дошло, что мне не до шуток.
          – Послушай, в тебя что, правда, стреляли? – он  уставился на меня стеклянными глазами.
          – Да, Валя! В меня правда стреляли!
          – И ты видел… этого… – он замолчал, не зная, какое слово подобрать.
          – Не видел. Видел только дымок от выстрела. И следов рядом никаких. Только мои.
          – Но ведь такого не может быть!
          – Не может. Но было. Валя, я не сошёл с ума!
          – Ерунда какая-то!
            Я снял комбинезон, надел трико, и мы прошли в лабораторию.
          – Надо сообщить нашим, – сказал я после минутного молчания.
          – У них там дела осталось на пару дней, – тоже помолчав, сказал Валька, – Может, не будем срывать, сами разберёмся? Итак энергии в обрез, а тут… Чёрт его знает, что это было!
          Я пожал плечами. Ему легко было рассуждать. А в меня стреляли.

                II

            Полтора следующих дня ушли на метания и поиски. Мы оставили Дом без дежурного. Это, конечно, допускалось, но не поощрялось. Не то, чтобы на Земле боялись, что с Домом в наше отсутствие может что-то стрястись, но техника есть техника, мало ли. Двери кессона автоматически открывались и изнутри, и снаружи. А вручную только изнутри. Если автоматика вдруг не сработала бы, люди, оказавшиеся снаружи, просто не смогли бы попасть внутрь. И за те пять месяцев, что мы были здесь, кто-то из нас обязательно оставался в Доме.
            Но сегодня было не до этого – мы искали марсиан.
            За полтора дня мы исколесили всё пространство вокруг холма с одинокой корягой на десять километров по расходящейся спирали с шагом в двести метров и не нашли ничего, похожего на следы марсиан. Кругом были однообразные, подёрнутые рябью жёлто-красные барханы, на которых отчётливо отпечатывались следы протекторов "Малютки" и наши с Валькой.
          – Чепуха какая-то! – констатировал Валька, когда мы, немного подустав, в середине вторых суток вернулись наконец, к коряге. Мы склонились к пулевому отверстию и в который раз внимательнейшее рассмотрели его.
               Отверстие было, как отверстие. Ровное, круглое, диаметром миллиметров шесть. Пуля не пробила корягу насквозь и застряла где-то в глубине сухого ствола. Валька вернулся к "Малютке" и принёс портативный индикатор металлов, индукционный металлоискатель. Мы поднесли его к отверстию, но он молчал, категорически отрицая присутствие металла. Валька увеличил мощность прибора, и снова безрезультатно.
          – Чёрти что! – выругался Валька, – Преступление в мире духов! Марсиане настолько дорожат свинцом, что ночью вернулись и забрали пулю обратно!
          – На лету! – добавил я, – следов-то рядом всё равно никаких!
            Валька пожал плечами – загадка представлялась совершенно неразрешимой.
            Новый выстрел раздался, когда мы плюнули на желание разгадать загадку, и подошли к "Малютке". Стреляли откуда-то из-за коряги. На этот раз пуля попала в мне в гермошлем, но вместо того, чтобы пробить его и оставить меня без воздуха, с треском взорвалась, разлетевшись лёгким облачком, похожим на то, что я видел в прошлый раз на месте выстрела. Валька не стал ждать повторения выстрела, перехватил меня за пояс, забросил под колпак вездехода и запрыгнул сам. Я пребольно ударился о  подлокотник сидения и на какое-то время отключился.
            Пришёл в себя я, когда до Дома оставалось километра два. Валька вёл вездеход, сосредоточенно глядя вперёд. Ехал он чуть в стороне от нашей колеи, и нас нещадно кидало на мелких неровностях.  Я зашевелился, чтобы лечь поудобнее – жёсткий феррофторовый обвод спинки кресла бил мне в бок при каждом толчке.
          – Очухался? – Валька глянул на меня и снова вперился в дорогу, – Слабовато у них оружие, для землян, по крайней мере! – продолжил он после некоторой паузы.
            Я поднял лежавший на сидении рядом мой гермошлем и внимательно осмотрел его. Никаких повреждений на нём не было видно, только какой-то желтовато-серый налёт слегка замутил пентаплекс.
          – Тут остались следы, – я провёл по гермошлему пальцем, на пальце тоже появилось желтовато-серое пятно.
          – Не трогай, – сказал Валька, – может, это у них яд какой-то. Пулей нас не взять, а ядом запросто?
          – Откуда они взялись? – вслух размышлял я, – Пять месяцев ни слуху, ни духу. И вдруг нате-здрасти! И сразу стрелять! И почему-то именно в меня
          – Много ты аборигенов в нашей Сахаре встретишь! – хмыкнул Валька, – И может это у них ритуальное дерево. Единственное на сотню квадратных километров. А ты тут всё время рядом крутился. Святыню мог уничтожить!
          – В районе Тёплого Сырта целая роща таких деревьев! – возразил я, – Там почему-то в нас никто не стрелял, хотя мы там неделю возились, приборы устанавливали.
          – Чёрт их знает, что у них на уме!
            Мы замолчали. За барханами показался Дом. Мы не стали загонять "Малютку" в ангар, оставили рядом. Вездеход мог сегодня понадобиться, если бы мы собрались продолжить поиски. У меня слегка кружилась голова, всё-таки, ударился я крепко. Поэтому Валька подошёл к Дому первый. Когда подошёл и я, он растеряно стоял перед замурованной дверь кессона, и тихонько ругался под нос.
          – Попробуй ты, – сказал он, когда я подошёл, – Может у меня что-то с ключом.
          – А что такое?
          – Дверь не открывается!
            Я набрал код на клавиатуре, вмонтированной в рукав комбинизона, и отправил сигнал. Дверь осталась закрытой. Мы переглянулись. Похоже, случилось то, ради чего в доме всегда оставался дежурный.
          – Ты аварийный код помнишь? – спросил я.
          – Не помню, – ответил Валька. И я не помнил. Откуда, если за пять месяцев мы ни разу им не пользовались.
          – В "Малютке" в компьютере должен быть, – вспомнил я. Валька молча развернулся и пошёл к вездеходу. Но успел сделать только шагов десять, как дверь неожиданно открылась. Я ахнул и уставился на тёмный провал, Валька обернулся и тоже уставился на дверь.
          – Слушай, может, к нам гости пожаловали? – сказал он после недолгого молчания.
          – Ну да, – я саркастически рассмеялся, – Сначала пострелять решили, а когда ничего не получилось, приглашают нас на переговоры! Надо замок проверить. Может, просто автоматика задержку сигнала включила.
          – Ага! – Валька тоже рассмеялся, – Решила кроме кода ещё и фейсконтроль устраивать! – решительно развернулся и пошёл внутрь.
            Я пошёл за ним, хотя под ложечкой нехорошо посасывало. Всё-таки стреляли-то в меня!

                III

            Коридор за дверью кессона был пуст, но в лаборатории слышался какой-то шорох. Мы снова переглянулись. Валька был совершенно растерян, ничего подобного он не ожидал. Да и я растерялся, хотя внутренне и ждал чего-то особенного.
          – Что будем делать? – спросил Валька после минутного замешательства.
          – Надо посмотреть, – неуверенно сказал я, хотя на душе у меня скребли кошки, и я чувствовал себя очень неуютно, и с удовольствием влез бы сейчас в свой комбинизон. Пусть и лёгкий, сейчас он показался мне такой надёжной защитой.
            Я приоткрыл дверь лаборатории, Валька отодвинул меня в сторону, – Тебе пока хватит! – распахнул дверь настежь и пошёл внутрь. В такой ситуации я по инструкции должен был оставаться снаружи и страховать его. Но разве я мог его бросить. Вошли мы почти вместе.
            Посреди лаборатории над столом склонился Саша. Услышав наши шаги, он поднял голову и чуть иронично улыбнулся: – Привет!
            У меня ослабли ноги и заныло в паху, Валька выглядел не лучше. Если бы мы загнали вездеход в ангар, то увидели бы "Дромадёр" и избавились бы от ненужных опасений и переживаний.
          – За вами было очень любопытно наблюдать, – смеясь, продолжал Саша, – Что вас понесло наружу обоих вместе?
            Захлёбываясь и перебивая друг друга, мы выложили ему все наши приключения. Он смотрел на нас откровенно издевательски, пока я не дошёл до второго выстрела и налёта неизвестного вещества на моём гермошлеме.
          – Желтовато-серое облачко, говоришь?– загорелся он, услышав про налёт, – Где твой комбинизон?
          – В кессоне, в шкафу, на своём месте, – я пожал плечами, – Я не успел ничего смыть.
          – Не до того было! – пробурчал Валька .
            Саша явно обрадовался, на пару минут исчез из лаборатории, прихватив пробоотборник и лабораторное стекло, вернулся и засел за микроскоп. Мы нависли над ним. Он недовольно поморщился: – Вы вот что. Я тут и без вас обойдусь. А вы валите к Борису и расскажите ему свой детектив.
            Борис был в радиорубке и готовил отчёт на Землю. Увидев нас, он сухо поздоровался и уставился на нас, ожидая объяснений. Мне пришлось в третий раз за двое суток пересказывать все наши злоключения. Когда я дошёл до второго выстрела, он тоже заметно оживился, а желтовато-серое облачко привело его в восторг.
          – Что ты обо всём этом думаешь? – спросил я с надеждой, закончив рассказ. Борис с Сашей явно что-то знали, уж больно эмоционально они встретили конец моего рассказа.
          – Давай подождём, – Борис по привычке почесал подбородок, – Пусть Саша закончит. Одна догадка у нас есть. Надо проверить.
            Маяться в ожидании нам пришлось довольно долго – Саша появился часа через полтора.
          – Всё как ты и предположил! – сказал он прямо с порога, глядя на Бориса.
          – Что предположил? – воскликнули мы с Валькой дуэтом.
          – Споры. Это семена, ребята, – Саша посмотрел на меня весело, – Ты не интересовался, как эта коряга размножается?
            Я схватился за голову.

      Март 1972, переработано в апреле 2012 – марте 2015