Мы тешимся блеском давно отшлифованной врали

Мы тешимся блеском давно отшлифованной врали,
Скользим по застывшим, как лед, отраженьям пустот.
Прозрачная грусть правит модой в немом зазеркалье
И прячется по затвердевшим канонам стыдоб.

То мечемся брошенной стаей по тающей льдине,
И воя, и скалясь на пафос прибрежных трущоб,
То чтим рукописные боли в погасшем камине,
Измазавшись сажей сожженных самими свобод.

А про'клятый город всё так же смердит мертвечиной.
И каждый иуда, и в каждом и раб, и король.
Скулить на голгофу с привычно покорной личиной -
Всегда было в моде, чтоб глубже писалось про боль.

Мир хочет дышать до скончания мифом о боге
И верить в свое воскрешенье под сенью крестов,
Приветствуя вкус, отсыревшей от слез безнадеги
От строк, поцелуев и даже причин на любовь.

Нам проще страдать и по моде горчить послевкусье
И грезить вслепую в своем зазеркалье сердец.
Нам как-то привычней искать отраженье иллюзий
На мутных экранах застывших и скользких небес.

Земное теченье времен тащит в мрак наши души.
Пульсирует рифмами в горле простуженном ком,
Но с каждым дыханьем пространство всё у'же и у'же,
И небо всё дальше, и свет остывает над дном.

Мы падаем на'пол в отчаянье что-то исправить
И режемся в кровь об осколки разбитых зеркал,
И снова, и снова, спасая бессонную память,
Остатками света в пустой опадаем бокал.


 = 2015 =