Ермак. Легенда о сибирском конквистадоре 8

 Кетцалькоатль  Приобья

  Ещё одной причиной  триумфального продвижения  вглубь сибирских земель Ермака и его последователей вполне могли стать религиозные мотивы. Практически в любом религиозном культе есть образ избавителя.  Нередко – это эсхатологические персонажи, символизирующие окончание прежних и приход новых времен.  Краснокожие ацтеки приняли «белого» Кортеса за воплощение пернатого змея Кецалькоатля и жестоко за это поплатились. Аналогичным образом в ХХ веке монголы «опознали» в  бароне Унгерне  перерождение Махаганы, шестирукого божества – устрашающего и беспощадного хранителя веры  - и из этого тоже ничего хорошего не вышло. Верования хантов и манси с их тотемами медведя, мамонта, берёзы и даже стрекозы убеждают в том, что, прежде всего, их представления о мире были диаметрально противоположны мировоззренческим установкам мусульман.

Оказавшись между  воинственными миссионерами  полумесяца – с одной стороны и военизированными проповедниками креста- с другой, как между молотом и наковальней, аборигенные сибирские племена были вынуждены сделать судьбоносный выбор. Скорее всего, это был выбор наименьшего из двух зол.  Видимо, в развернувшемся «соревновании» жестокости по отношению к местному населению посланец Ивана Грозного все же не занял первого места. Тем более, что, получив монаршее одобрение, имел  директиву на обложение данью, а не на «тактику выжженной земли». «Сибирские индейцы» оказались в ситуации сходной с той, в какую попали американские с появлением Колумба у берегов Америки. Исход столкновения двух цивилизаций – древней традиционно-языческой, с преобладанием медитативно-созерцательного восприятия мира охотника-рыболова, с  христианской или  мусульманской, центральное место в  которых занимал воин-миссионер, был фатально предсказуем. «Индейцы были так простодушны, а испанцы так жадны и ненасытны», - констатирует в дневниковой записи хронист - современник Колумба.  Выменянные за «осколок стекла, черепок разбитой чашки» золотые  украшения или собранные в качестве ясака меха, - все эти  сокровища неизведанных земель влекли и будоражили воображение авантюристов.

Слухи о золоте ацтеков и инков или легенды об алтайской Золотой бабе могли повысить градус пассионарного разогрева и послужить причиной создания авантюрного «предприятия на паях» в любой части тогдашнего мира.  Беловодье,  «Остров вечной молодости»  или Эльдорадо – за высокими горами, на далеких островах, у черта на куличках – где-то должна была быть эта земля обетованная, земной Рай, каковым и воспринял Колумб берега открытого континента.