Про джина и осень

Поселился здесь когда-то на горе в пятьсот аршин
симпатичный бородатый и немного грустный джин.
Жил, отсчитывая луны, отмечал дожди в журнал,
избегал историй шумных и немного вышивал:
горы, лес, а под горами - вышил домик старожил
и огромными стежками вниз дорожку проложил

и спускался вечерами, завернувшись в теплый шарф.
Свет от спелых виноградин собирал. Медовость трав
клал задумчиво в корзину. Зачерпнув тумана плошку,
карамели с мокрой сливы натрясал себе немножко.
Собирал в затихшей чаще солнечный вечерний сплав.
Как-то раз нашел пропащий ржавый флюгер - тоже в шкаф.

Облик путника примерив, покоряя косогоры,
он за маленькой деревней собирал горчичный порох.
Прикатил пузатый шар самоварный трехлитровый.
Рыжих куполов пожар, колокольный медный говор -
все сложил в заветном месте. То ли порох вспыхнул разом,
то ль хранить опасно вместе, то ль не связано с рассказом,

но однажды эта смесь  потекла с горы лавиной,
протянулась, чтоб осесть рыжим золотом в долине.
Огненный кудрявый клен - карамельный медный сахар,
колокольный медный звон в рыжей изгороди замер.
Остывал сироп медовый вперемешку с чудесами,
и гуляли ребятишки с золотыми волосами.

В рыжих кронах ветер студен разгулялся, а внизу
как в заполненном сосуде, оставаясь навесу,
в каплях виноградной влаги свет дрожал и воздух чист
поднимался пузырьками  лунным светом серебрист.
Погулять под листопадом - ах, какая красота!
И сидел все время рядом джин, похожий на кота.