старое. Осторожно! Двери закрываются

Никогда не дышала я морским хладным ливнем,
Наслаждаясь лишь мыслями больной девичьей головы.
Развалиться на диване с картошкой фри и тепленьким пивом,
В клочья порвать все свои стихи.

Мне очень жаль, что ты застал эту чертову эру хладнокровия,
Не почувствовав нежности искренних чувств.
Мне жаль, что собственная, уединенная от мира, гармония
Отнимает все правдивые речи с моих мертвых уст.

И очень жаль, что стук сердца не измеряется словами,
Получился бы роман размером с "Войну и мир". Я не утрирую.
Новоприобретенными, по-своему милыми, по-своему гадкими,
Чертами я саму себя, честное слово, нагло саботирую.

И мне действительно ничего не нужно, кроме чертово понимания.
Смотреть в глаза, говорить, обнимать.
Не вставлять между признаниями знаки, мать его, препинания.
Говорить, держа за руку. Не в квартире. Не в четырех стенах. Не писать.

И только холод в метро меня, словно электрошокером, реанимирует.
Одни лишь слова "Осторожно! Двери закрываются" приводят в себя.
Пообещай, что когда я перестану дышать, меня в тот же день возьмут, да кремируют.
Заберу холод своих души и тела на эти /пускай и не верю в жизнь на них/ облака.