Тридцатьчетвёрка

Горячий воздух над бронёй дрожит,
Согретый непривычно жарким маем.
На танковой броне малыш играет,
И мать к нему испуганно бежит.

Отец, жену за плечи приобняв,
Тихонько шепчет ей: "Не трогай сына,
Не бойся за него, ведь он – мужчина.
Хоть маленький, но сильный – весь в меня."

И вспоминает он, нахмурив бровь,
Былые повести танкиста-деда.
И, вроде, о войне была беседа,
А кажется сегодня: про любовь.

Ведь он, малец, тогда не понимал
Рассказов поседевшего майора.
Вернее, понял, но потом, нескоро,
Когда о жизни кое-что узнал.

Не помнит он подробностей уже,
Им в детской памяти не удержаться,
Но в сердце – заставляя больно сжаться –
Запал тот незатейливый сюжет.

Дед говорил, что танк его горел.
Как выжил он – и сам понять не может.
Как чувствовал всей опалённой кожей,
Что наступает сил его предел.

Он бредил: тлела жаркая броня,
И свет померк, и сердце билось тише.
А он сквозь пустоту всё время слышал:
"Вернись! Мы ждём тебя – твой сын и я..."

Вздохнул устало, голову склоня,
Хирург в больничном гулком коридоре:
"Надежды нет..." Но парню, словно в споре,
Всё слышалось: "Вернись! Я жду тебя..."

Дед улыбался, шрам кривил лицо,
Но делалось оно как будто краше:
"Так захотелось мне вернуться к Маше,
Узнать, что я и вправду стал отцом."

Он выжил. Всю войну сумел пройти.
Домой победным майским днём вернулся
И сыну у порога улыбнулся
Лицом, неузнаваемым почти...


...Вот он и вспомнил деда оттого,
Что в парке возле дома, у пригорка,
Недвижима, стоит "тридцатьчетвёрка",
А на броне играет сын – его.

Людскую память бережно храня,
Танк-победитель замер молчаливо.
От солнца – не от выстрела и взрыва –
Сегодня горяча его броня.

29.01.2015

Фото автора.