Приключения философа Талки. День 22-й, 5 часть

Расставшись с Игорем-Папандопулой, я продолжил свое плавание. Вдали виднелось селение, расположившееся у самой реки. Нужно было пополнить запасы провизии и иных необходимых принадлежностей путешественника. По пути я принялся вспоминать ночные события, теперь уже в хорошем расположении духа. Уверовав, что моя Возлюбленная, принцесса моей души и сердца должна иметь свой собственный взгляд на явления мира сего, я попытался представить, как бы она отнеслась к недавней встрече "Эйнштейна и Тагора".
… Перед глазами появилась картина - сидящая на возвышении женщина в белоснежном одеянии и поочередно подходящие к ней разного рода личности. Вот - убеленный сединой старец - указуя пальцем в небо, говорит, что это души усопших посетили наши тела, чтобы передать  свои тревоги о бренном мире. Женщина бесстрастно его слушает, она неподвижна, лишь ветерок колышет ее платье. Безуспешно пытаюсь разглядеть ее лицо - она сидит вполоборота и к тому же за ее головой ярко светит солнце. Старик кланяется и отходит. За ним появляется господин в вычурном одеянии и декламирует: "Весь мир - театр, а люди в нем - актеры...". Появляется дама с завязанными глазами и весами в руке. "Мошенники они оба", - выносит она свой вердикт. А вот и пожилой в халате с усиками и бородкой. "Это психически нездоровые люди. Они больны...",- начинает он, а продолжает уже по-латыни. "...Им требуется госпитализация" - подводит итог. Боже мой, а это кто?! Моя знакомая, Алатея! Она приближается к женщине и, видимо, тоже собирается ей что-то рассказать. Сердце мое забилось, неужели я еще раз услышу ее мудрые слова?
- Мужчина, с вами все в порядке? - доносится чей-то голос.
Алатея что-то начинает говорить, я пытаюсь расслышать ее речь, но голос упорно мешает:
- Вы не больны, эй?! - теперь уже кто-то меня трясет.
Открываю глаза и вижу рядом лодку, в ней - человек.
- Спасибо, все в порядке, - отвечаю ему и закрываю глаза в надежде вернуться к прерванному видению.
Вновь возникает сидящая женщина и рядом с ней моя спортсменка. Различаю обрывки ее фраз:
- Для ... постижения ... истины... было важно...
Голос опять-таки мешает:
- А почему ваша лодка не имеет номера?
Вновь открываю глаза и отвечаю ему:
- Потому что для постижения истины это было не важно.
- Для истины, может, и нет, а для меня - да, - усмехается голос и добавляет, что он инспектор какого-то надзора и должен осмотреть мою лодку.
Пришлось причалить к берегу. Хозяин голоса оказался добродушным молодым человеком. Неспешно просматривая мои вещи, он спросил:
- Так вы говорите, номер лодке не нужен?  А человеку?
Оказалось, он имел в виду паспорт. Которого у меня не было. Сделав это открытие, он загадочно произнес:
- У вас номера не существует, у вашей лодки номера не существует... А существуете ли вы с вашей лодкой?
Затем он извлек телефон и поделился этими мыслями со своим собеседником. После чего заявил, что по долгу службы должен определиться и с моими номерами, и с моим существованием. Или, обычными словами, составить протокол...
Вскоре прикатил зеленый УАЗик. Мы поехали заниматься вопросами моего бумажного бытия. Лодки остались у берега. Через несколько минут мы въехали на территорию, застроенную одно- и двухэтажными зданиями из красного кирпича и огороженную высоким забором. По территории расхаживали, стояли, сидели на лавочках люди в серых и синих халатах. Здания были довольно древней постройки, на многих окнах были решетки. Мы зашли в одно из них и прошли по коридору к двери с табличкой: "Главный врач N-ской областной психиатрической больницы к.м.н. Попков А.П." В приемной сидела девушка с черной косой и карими глазами.
- Афанасий Петрович вас ждет, - произнесла она низким голосом и одарила меня теплым взглядом.
Мы зашли в кабинет главного врача, он поднялся и радушно нас поприветствовал.
- Вадим,- обратился он к инспектору, - сходи, дружок, распорядись насчет чайку, а мы с нашим дорогим гостем покамест побеседуем.
Это был пожилой человек с умным и приятным лицом, обрамленным усами и клинообразной бородой, спокойным и мягким голосом. Он приобнял меня за плечи и усадил рядом с собой на высокий стул у длинного стола. Начал он необычно:
- Я должен извиниться, что не совсем честным образом пригласил вас в этот кабинет. Дело в том, что Вадим не инспектор, а мой заместитель, и мы обращаемся к вам с просьбой о помощи: побудьте нашим дорогим гостем несколько дней. Отложите ваши дела на потом, выручите нас!
Я не понимал, чем могу быть полезен больнице, тем более психиатрической. Неужели читать больным лекции по философии?
Оказалось, намного проще: я был нужен для подмены исчезнувшего больного на время осмотра больницы комиссией, которая должна вот-вот приехать. Я был не против: никуда не торопился, да и люди эти мне нравились.
Афанасий Петрович удивил меня еще раз: поблагодарив за понимание и помощь, он добавил:
- А вот ваш товарищ, Папандопуло который, - тот ни в какую поначалу не соглашался... Пришлось его убеждать...
Зашел Вадим, за ним секретарша с подносом, на котором были чашки с чаем, розетки с вареньем и конфеты.
Афанасий Петрович взял у нее поднос и расставил чашки, их оказалось четыре.
- Виктория, - обратился он к девушке,- прошу любить и жаловать. Это наш и гость, и пациент. Он несколько дней побудет у нас. Любой его каприз для нас - закон, поняла?
Девушка кивнула и посмотрела на меня заинтересованным взглядом. Стали пить чай.
- А что вы думаете насчет истины? - вдруг спросил главврач. -  Вадим сказал, вы несколько раз упоминали про нее в не совсем, так сказать, общепринятом смысле.
Я отвечал, что именно из-за нее и путешествую. Пытаюсь ее найти. Психиатры оживились. Вадим открыл блокнот и стал делать какие-то пометки.
- А не проще было бы искать ее в глубинах библиотек или же на просторах интернета, - продолжал спрашивать Афанасий Петрович, - чем в резиновой лодке на речке?
Пришлось рассказать свою небольшую историю.
- Так вот оно в чем причина! - он закивал головой, - душевная травма от неразделенной любви... Ну что же, бывает, бывает... Значит, на этой почве у вас возникли навязчивые мысли об истине, и как следствие вы пустились в свое путешествие?
Он многозначительно посмотрел на Вадима, тот - ему в ответ и что-то пометил в блокноте.
Я задумался, его слова, по-отдельности, были верными. Но... В его картине не было жизни. Афанасий Петрович терпеливо ждал ответа.
Я несколько раз перемешал сказанное им, словно в калейдоскопе, пока не сложился узор. После чего произнес:
- Не совсем так, скорее, наоборот: навязчивые мысли об истине вызвали душевную травму неразделенной любви. А сами они вызваны книгами и интернетом. И как следствие - мое путешествие.
Все трое уставились на меня. Вадим перестал записывать. Афанасий Петрович заморгал:
- Что-то я такого не припомню. Может быть, ты, Вадим? Любопытный анамнесис морби... И как обстоят у вас дела на сегодняшний день? Что беспокоит вас сейчас?
- Все то же, - сказал я, - пока не получается высказать что есть истина. Что-то постоянно мешает.
- Что же теперь-то вам мешает, мой дорогой ? Когда помешало последний раз?
Я рассказал о встрече с голым Папандопулой. Врачи еще раз переглянулись.
- Синдром Аспергера? - спросил Вадим у Афанасия Петровича, - когнитивную терапию, ингибиторы?
- Не будем спешить, - ответил тот, - покамест попринимаем ..., - он быстро написал пару строк на листке, - ну и конечно же, поговорим, дорогой наш гость, об этом вашем бесконечно интересном вопросе.
Он поднялся:
- А теперь, мой друг, Вика проводит вас в ваши апартаменты. Отдыхайте, спите, а вечерком я к вам зайду в гости.