Баллада о солдатской доле

    Константин Зуев

Страна отмечает победную дату,
А дед мой вдруг вспомнил о доле солдата,
Что призван был в армию прямо из школы
И принял «крещение» на Халкинголе.
На финской творил он уже чудеса…
В разведку ходил по горящим лесам.
Отмечен в боях, награждён был и ранен.
В Отечественную уже был ветераном.
Сражался под Москвой, под Сталинградом, Курском,
В десанте был морском, а на Днепре споткнулся…
В боях жестоких ранен и контужен,
Пленён врагом…  Стал никому не нужен.
Прошел Освенцим он, Дахау, Равенсбрюк.
Калекою там стал, без глаза и без рук.
В тяжёлых испытаниях не стал он подлецом,
Остался преданным солдатом и бойцом.
Победу встретил где-то там, за Эльбой.
Союзник накормил его солдатским хлебом.
Обрубком, почитай, полуживой
Вернулся наш солдат с войны домой.
А дома нет… Погибли все: и даже братьев дети.
Один, как перст, остался он на свете.
Истерзанный, униженный людьми,
Боялся он всего: Сибири и тюрьмы,
Но побывавшему в плену бойцу, репатрианту,
У страны не было другого варианта.
Он оказался в лагерях в Сибири.
Работал сторожем, а отдыхал в сортире,
Страдая, горевал и выпивал с друзьями,
И часто ночевал даже зимою в яме.
Не нужен никому: ни людям, ни державе…
Так жил и умер он – без почестей и славы.
Он, хоть в родной земле лежит, где-то на БАМе,
А сколько их таких, что умерли рабами,
Защитников Москвы, Смоленска, Ленинграда
Лежат в земле Австралии, Бразилии, Канады.
Уносит вдаль их боль безжалостное время,
Отвергнуты судьбой их близкие и семьи.
Не то чтобы понять, простить и повиниться.
Пропали их следы в котле войны жестокой.
Мы все уже деды, уходят наши сроки.
И чтобы с с совестью, с душою примириться
Пора всем воинам российским поклониться.
Всем, всем, кто воевал: и умершим, и павшим,
И тем, кто в страшных списках без вести пропавших.
Они к нам не придут уже и не приедут,
И пусть хоть правнуки их выпьют за Победу!