Юленька

Скромная девочка – нежный цветок
В пору весны своей ранней;
Юный росток и ее паренёк
Ей назначает свиданье.

Можно шагами измерить проспект,
Можно измерить и трижды:
Только проспект – слишком малый эффект:
Хочется очень быть ближе.

К другу его заглянули вдвоём:
Тосты и танцы в разгаре;
Ну, не сказать, что совсем нагишом,
Крутятся, вертятся пары.

Раз опоздали, как водится, «штраф»
Тут же по полной налили,
Видно, давно уже всё испытав,
Взгляды с усмешкой следили.

Робкий протест: «Мне не надо вина!
Я не пила и не стану!».
«Юленька, выпейте с нами до дна –
Радость играет в стакане!

Вот сигареты, не всем по плечу
«Марлборо»! Импорт! Английский!»
«Я не курила, курить не хочу –
Это и вредно и низко!»

«Эдик, скорее отсюда уйдём,
Если не хочешь, останься».
«Эдик, мы что-то тебя не поймём:
Или влюбился? Признайся!

Ты же мужчина! Где гордость твоя?
Или что делать не знаешь?»
«Юленька, с этого дня ты моя…
Женщина – все понимаешь?»

«Нет, ни за что. Я сейчас ухожу!
Ты подлецом оказался!»
«Ах, я подлец! Я тебе покажу! –
Треск от удара раздался.

Юленька к двери; свирепый рывок
За руку к двери напротив;
Слёзы, рыданья, кровавый подтёк,
В трепете ужаса ротик.

Взгляд погибавшей поддержки искал,
Всё умолял о защите…
Каждый зрачок, как один отвечал:
«Этого в нас не ищите!»

«Боря и Лера! Пора бы и к нам.
Место любви передайте;
Там будет Эдик… вот с этой… мадам…
Пьем за любовь! Наливайте!»

В винных парах и в дыму хо-ро-шо!
Пары смеялись, плясали…
Вот, наконец-то, и Эдик вошёл,
С Юли лоскутья свисали.

Властно к столу он её подтолкнул,
Ей и себе наливает.
Не предложил, только грозно взглянул –
Руки дрожат, выпивает.

Всё в ней разбито! Раздавлены в ней
Тело, надежды и воля.
Грамотно, видно, работал злодей –
Грубость без лишнего слова!

Всем остальным… мимолётный пустяк
Эта трагедия жизни:
Даже как будто… коньяк натощак –
Страсти острее капризы…

Мамы и папы, по-вашему, все
Дочь испытала, вкусила?
Кое-кто скажет: «Во! Час поревев,
Мужа себе отхватила.

Дескать, привыкнут, семью заведут,
Жизнь, как по маслу, покатит.
Там и любовь, и детишки придут,
Ну, поревела и хватит».

Нет, близорукие! Это позор
Лени, беспечности вашей!
Видно, машины, ковры и фарфор
Стали детей ваших краше.

Вам… гарнитуры прозрачней стекла!
Пудры, помады, лосьоны!
Чтобы в мехах утопали тела
И в париках и шиньонах!

Только учесть не хотите одно,
Залюбовавшись собою:
Прежде всего, вам природой дано,
Их заниматься судьбою!

Голос Альберта: «А ты… эгоист…
Так, старина, не годится…»
«Что ты расплакался, как гимназист?
Хочешь? Могу поделиться».

«Мальчики, браво! Товар в оборот!
Кто за Альбертом? Решайте:
Игорь, Геннадий ли Миша пойдёт?
Лучше на спичках гадайте!»…

Мальчик выходит, другой же туда,
Здесь обсужденья, остроты.
Мамы и папы, большая беда –
Дети-то те – идиоты!

1976