Пока горит спичка
Я не жила ни дня.
Не было проверяемой тумбочки,
Начищенного ремня,
Шайбочки с гуталином матовым,
Густо пахнущей гарью,
Не было и бархотки. Да и не надо бы.
Мне не стучать каблуками
По мостовой
Самого дождливого города детства.
Может, потому дорог и запах, и лужи,
И каждая новая речка, и тон пастельный,
И самое милое чувство - когда простужен,
Когда строго-настрого выдан режим постельный?
Я ни дня не жила по режиму.
Но помню
Сливочные конфеты после наряда,
Заводы, пайки и снаряды -
Их было довольно.
За ними спокойно.
Не приходилось думать, что дальше.
Все знают, все скажут.
Это было всего лишь раньше,
Лет до шести, едва ли старше.
Эрик Артур сейчас бы поспорил:
Развели советщину.
Единицы стоят по линейке,
Неверным - затрещины.
Большие дяди поступают по-своему,
Не слушая старших.
Очень большие - руководят другими, помладше.
Но все же хорошо, когда знаешь,
Что к каждому точно представлен свой Брат -
Пускай, не один человек - отдел, отряд,
Что чтит твое место, что роли твоей рад -
Ведь выдана не наугад.
Можно бояться закрытых камер
И Следящих пытливых глаз.
Но нужно ли? Если случайность загадана
И делается для нас.
Свидетельство о публикации №115031205562