На ликах улиц Москвы

 
Я нынче вышел
На лики улиц,
Искал,  метался –
Не улыбнулись!
Стоял в обиде,
Понять пытался…

Но не увидел,
Но оборался!
Похоже очень,
Но не родное.
Витрин сверканье,
Рекламы  роем,
Но всё не наше,
Но всё  чужое!

В зловещем марше
В мелькании улиц
Мне стало страшно:
Мы обернулись!
Забытый запах
Зловонной гнили...
Они вернулись,
Они не сгнили!
Они меж нами
В всеобщей каше,
В зверином раже.
Они наш прочерк,
Наш день вчерашний.
Они  не наши!
Они  не наши!

У входа стражи,
Замков защёлки,
Потом - прилавки,
За ними –
           Волки!
Дыханье спёрло:
А как же мы-то,
А как же горло?
Оно ж открыто!...
Зажался крепче
Мохнатым шарфом
И, сжавшись, резче
В поток зашаркал.

Но нет! Не скрыться!
Повсюду,  колки,
(Всё ждут вцепиться…)
Глазницы-щёлки,
Уже не лица,
А лиц осколки –
          Волки!

Держите ж горло,
Чего им стоит!

Куда ты, бабка?
Дрожат устои!
Уйди, здесь шатко!
Уйди, не стоит!
Другие бабки
Попёрли в дело,
Терзают душу,
Колышут тело.

А ты, мой сладкий,
Что здесь на стуже?
Иди-ка к мамке!
Иди-ка! Ну, же!         

А-а-а!... Здесь и мамка!!!
И тоже с шапкой!

О, мир наш жуткий,
Позорный,  шаткий!
Разврат и низость,
Азарт и карты...
У них там бизнес,
Они богаты!
И всюду лавки...
Нет с ними слада.
Куда ни сунься,
Товар парадом:
Беги, разуйся,
Хватай!   
         
       Не надо!

Какие лавки,
С рукой пустою?
Там не для бабки!
Она в простое!
Она и думать
О них не хочет,
Она чуть слышно
Едва лопочет:
-Простите, мне ба
Кусочек хлеба!

Ах, бабка-бабка,
Не тётка голод,
Тебе б обуться,
Сегодня холод.
Вон  полюбуйся:
Смеются в лавке,
Потом напьются…
Им не до бабки!

Другие нравы!
Другие бабки!

Там состояния
Теперь как факты,
А тут стояние, 
А тут инфаркты!

Святая бедность,
Ей всё не мило,
А  их ведь тоже
Земля  родила,
А им бы тоже
Идти,  смеяться!
Поди,  им тоже
Не гниды снятся,
А виллы снятся,
Дублёнки тоже…

Но корки чаще!
Прости их, Боже!

Я шёл проспектом
И переулком,
Искал прохожих
В пространстве гулком.
Так мало света 
Средь прежних улиц
И нет пространства:
Они сомкнулись!
Хотел я влиться
К ним  в души,
          в лица,
Но нету лиц там -
Одни руины!
Да нет и улиц,
Одни машины
Шуршат по душам 
И едут мимо.
И душно стало               
       невыносимо 
От шин шуршанья
В ушах прохожих.
И сердце сжало,
И душу - тоже!

Я думал: -
Боже!
Всё ж так похоже!
Но что ж так гложет?
Ах, да! Всё то же!
Они - чужие!!!

В привычном мире,
В моей квартире
Живут не наши!
Живут чужие!
Они, как раны,
На ликах улиц,
Они ни разу
Не улыбнулись.
Они немыми,
Как рыбы, стали,
На них решетки 
Из крепкой стали.
А снизу лица
Из глаз хрущёбы,
А в них дымится:
Ах, чтоб  вам,            
            чтобы…!

А помнишь, брат мой,
Средь этих улиц
Мы  шли не сжаты,
Смеясь,любуясь,               
В азарте ратном 
Под гула рокот,
И свет струился
Из ближних окон.
Мы шли, сплетёны
В единый кокон,
И многократно
Задорным эхом
Рукоплескали
Мы нашим вехам,
Победам нашим.
В победном  марше
Победным строем
Кричали в раже:
Мы мир  построим!!!
               
Построим, как же!

И вот я снова
Средь тех же улиц,
И что ж я вижу:
Пигмеев, устриц,
Гранита глянец,
Зеркал сверкание...!
Я – иностранец!
Я в зазеркалье!
Я шёл и вышел,
Как червь с изнанки.
В зловонной жиже
Страны останки! 

Не сон, не  чудо,
Они не снятся!
Они повсюду,
Они плодятся!
Они, как гены,
     неистребимы!

Но шепчут стены:
«Мы невредимы!»

О, славный голос 
Былого братства!
И снова тихо:
«Они боятся!
Решётки окон
На то свидетель!»

Боятся,  гады,
Иуды дети!
Они боятся!
Слыхали, братцы?
Боятся, значит,
Живы надежды!

Пусть нынче в силе
Они – невежды! 
Но нам, кто слева,
Тем, кто от сердца,
Не спеться с ними!
О, нет! Не спеться!
Мы ещё живы!
И пусть трепещут
И червь наживы,
И червь разврата,
И червь измены-
Наперсник злата,
И все, кто лживы!
Мы ещё живы!
Придёт расплата!               
               1999 г.