01

Святость ума и всего не подвергая сомнению, Аллен, что ты делаешь со мной, и для меня, и для всех нас, и во веки веков?
Столетие, по которому прошлись кирзовыми сапогами, презервативами и шприцами, и подлостью, и честностью, и непониманием, и познанием, и непознаваемым, и полным, и белым, и вечным, и рушащимся под накатывающимися волнами времени.
Новый век не начался, мы застыли в том самом бесконечном водовороте временни, который не хочет или не может выпустить нас дальше экрана и пишущей ручки.
Память столетия стерта до состояния белой горячки и полного небытия, нежития, немыслимости и неосознанности, которые пытаются выдать себя за необходимое и неизбежное.
Кто здесь остался? Беспрецедентная тишина, как положенно, оглушает и глушит водку, не закрывая иссохшую пасть прозрения и осознания.
Плавно смещается пласт земли, под которым мы будем найдены в новом веке так, как найдены вы теперь.
Камень за камнем летит сквозь колодец вечности, рассекая воду, но не оставив на ней следа.
Так и мы забыты, закопаны и задушены собственным мозгом, бьющимся в экстазе от осознания собственного бессилия и бесцельности, которому может только и остается, что петь хвалу небесам за столь легкий исход из смерти.
Прелесть пластика в том, что он не разлагается, а заставляет гнить и наблюдает за этим, смеясь и плача.