Гиперболическая поэма

Гиперболическая поэза
о странностях прошедшего дня,
произошедших с автором
накануне зимы в Донецке

1
Курица, перебегавшая улицу на красный свет,
Металась под колесами  автомобилей.
Утро было точно таким, как цвет
Грязных неуклюжих куриных крыльев.
«Волга» тормознула, издав истошный писк,
Вильнул троллейбус, сорвав рога с троллей…
Только за это можно было подать иск,
Так как на улице за последние три недели
В этом месте не происходило ничего,
А лишь копились у бордюров окурки.
И надо же было дню начаться с того,
То есть с нее, с обыкновенной бройлерной курки.
А тут еще солнце масло пролило на грязный асфальт,
И рядом трамвай откуда-то взялся…
В общем, курицу эту стало всем жаль.
Труп ее долго на дороге валялся.
Без головы. Даже бомж поморщился,
Представляя в уме запах бульона.
А день уже новый взлетал и корчился
Ветром в ветвях облетевшего клена.

2
Самой первой со мною заговорила кошка,
Которая вместо «мау» спросила: «Куда ты идешь?!
А сидевшая на ее левом ухе маленькая блошка,
Скорчила мне несколько рожиц,
А точнее сказать, несколько наглых рож.
Птица, увидевшая меня выходящим из подъезда,
Вместо чириканья крикнула мне: «Привет!»
И в уши мне такое полезло,
Какое не слыхивал я за прожитые свои много лет.
Голуби на площади имени Ленина не ворковали, а словоблудили,
Шепча в уши своим голубкам сальные словца.
На голове Владимира Ильича Ленина две серенькие гули
Спорили о размерах чьего-то яйца.

3
Глаза статуи сверлило солнце,
И глаза открылись у старого вождя,
И он произнес: «Всюду стронций.
Дайте дождя, дайте дождя!»
Деревья повернули удивленные головы,
У домов крыши съехали  со своих мест,
Словно они увидели Ленина голого,
Без ботинок и фуражки без.

4
– Всякое было, но такого не было, –
Сказал старик-грач, сев на мою голову.
– Ни разу не видел статую голую.
И я не видел, чтоб какой-то грач
Сидел на мне и пачкал мой плащ.
– Кыш, пернатое, кыш, уродина,
Нечего мне мозги засорять.
Если это просто на жизнь пародия,
То мне на это глубоко наплевать.
Пойди и возьми справку, что ты настоящий,
Тогда я поверю тебе и другим.
– Кто ищет покоя, покой обрящет, –
Грач встал на свои обе ноги
И зашагал к бульвару Пушкина,
Через Артема улицу к театру Артема,
А в это время Донецкая Царь-пушка
Как бабахнет возле горисполкома,
Да так, что в соседнем городе Макеевке
Подумали, что это залп дала «Аврора».
Жители города сразу похватали веники
И побежали на борьбу с мусором
Вместо борьбы с террором.

5
Ожили парки, хотя осень буйствовала.
Памятник Сергею Бубке взял и прыгнул.
В телевизоре пародист Филимонов с бутылкой «Шустова»
Новый анекдотец из старого выгнул.
Внезапно пошел снег, началось бедствие
Вследствие… и прочие нелитературные выражения.
Пора было начинать следствие:
Кто привел снег в такое движение.
Сам асфальт заорал от натуги:
– Пускай мэрия прокатится по мне стопом.
Выходите под снег, народные слуги,
Чистить меня, драить и штопать.
Из окна высунулась морда неизвесного.
– Чего ты там вякаешь? Знай себе кисни!
Памятник Ленина, как сын Эрнста Неизвестного,
Заговорил второй раз в жизни:
– Так нельзя относиться к трудящимся.
Дайте им лозунги, лопаты и древка.
Мы уже час от библиотеки имени Крупской тащимся,
Словно она мне не супруга, а уличная девка.
Морда в окне осторожно спряталась:
Мало ли чего, все-таки памятник.
Лишь детвора смеялась и радовалась,
Садясь в карусели и качели маятник.

6
Снег превращался в плаксивое месиво,
Хотя реклама светилась и пела,
Словно приехал в Донецк сам Иглесиас
И дал концерт, чистя снег между делом.
Окраин потемки, изобилие водки,
Реклама любой сигаретной отравы
Могли бы заткнуть хоть какую глотку,
Кричи ты хоть слева, кричи ты хоть справа.
Но в город, припудренный снежной порошей,
Неслись с поднебесных высот верховые.
У всадников этих сверкали подошвы,
Рубином горели глаза неживые.
И ожило то, что казалось застывшим,
Сам грач восседал на коне из метелей,
И, как провозвестники магии свыше,
Каленые звезды на город глядели.

7
– Мне такие вещи вовсе не нравятся, –
Сказала мне жена, лежа в постели.
– А если эти звезды до нас докатятся,
Зачем эти параллели, к чему эти параллели?
– И вправду, к чему, – подумал я вяло,
А впрочем, не будем терять настроение,
Ведь если смотреть на ковер, одеяло,
То ниток совсем не увидишь сплетение.
Но каждая нитка несет в себе силу
И прочность изделия в полном объеме.
И нашу страну время так озлобило,
Что даже молчит вездесущий приемник,
И в мыслях уже копошатся пространства
С задатками древней шагреневой кожи,
Умами владет плебейство и чванство.
О как это вместе на что-то похоже!
И если сегодня за руки не взяться,
Забыв об обидах, о рапспрях, изменах,
То завтра уже многим не состояться
Ни в пунктах спасения, ни в пунктах обмена.
Пусть все, кому в жизни простор этот дорог,
В сердцах проведут непростую работу.
И грач, что зимой не покинул свой город,
Считается первым его патриотом.