Стих, в котором кровь-любовь

(Стих, в котором, как мне кажется, вполне удачно встроена рифма кровь-любовь)

Петр Иванов в стране надежд и хлеба
Сначала был в чести, потом в чести он не был.

Сидел он как-то в кресле депутата,
Но после отказался от мандата.

Любили Петю, Петю не любили,
О нем то вспоминали, то забыли.

Но, несмотря на чистую породу,
Имел Петр что-то близкое к народу.

И несмотря на голубую кровь,
Петр приобрел народную любовь.

И вместе с этим приобрел проблемы
С верхушкой политической системы.

Но это Петю мало волновало,
Ведь рыба прям оттуда загнивала.

С Петром не умолкали разговоры
О том, что там все жулики и воры.

Петр не боялся форм и автоматов.
Петр, оказалось, иногда ругался матом.

Петр был бесстрашен и харизматичен,
Прямолинеен и совсем чуть-чуть - двуличен.

Затеял Петя страшную игру -
Как на бульдога травят детвору.

Игра эта легка и весела,
Покуда у бульдога цепь цела.

И Петр с неудержимою бравадой
Бросался куда надо. И не надо.

Но у бульдога такова порода -
И у цепи опасная природа -

И цепь порвется. И бульдог сорвется.
И до его дразнивших - доберется.

Но думается: если б Пете знать -
Он вряд ли что- то захотел менять.

Ведь есть такое свойство у идей -
Не отпускать носивших их людей.

И в Среднем веке, и в двадцатом веке
Сидит идея прочно в человеке.

Уж не под силу нашему Петру
Остановить опасную игру.

И Петр со всех трибун и за границей
Одни и те же критикует лица.

И люди, в общем-то, Петра любили.
Особенно когда его убили.
(И даже те любили, кто убили)

Стояла молчаливая толпа
До самой ночи с самого утра.

И никогда до этого момента
Не слышал Петя столько комплиментов.

Не стоит говорить про танк с ножом,
И как опасно прыгать на рожон:

Ведь в это время, жертвовав собой,
Петр делала нас народом - не толпой.