Суд идет!

Суд идет! Парнишки встрепенулись: что-то будет, жди уже теперь….
Лишь сейчас тут, души их проснулись - в мир свободы им закрыли дверь.
Знаешь ли, идя на преступленье, что на слезы обрекаешь мать?
ПОзднее, приходит протрезвленье, слишком поздно что-то хоть, менять.

Страх сидит за внешнею бравадой; давит ожидающий их срок.
Проучить парней конечно, надо - впрок ли только будет им урок?
Натворят, сумняшеся ничтоже – и теперь расплата им грядет;
Кто-то и исправится, быть может, кто-то глубже в омут попадет.

Мало кто из них назад вернется – кто-то там, осядет в городах;
А кому-то, БОМЖевать придется, праздник жизни, схоронив в мечтах.
Все заманивает юных «теле» - «верный» рекламируя  успех;
Разберутся поздно, еле-еле - что успех он вовсе не для всех!

Хоть и так деревня сиротлива, целой группы нет теперь ребят.
Матерям их жить в годах  слезливых - стыд и горе, сыновей терять.
Жаль деревню, молодых тут мало, в основном народец – старики;
И семей нормальных как не стало – выродились, будто мужики.

Что-то так, в краю у нас случилось - много одиночек-матерей,
И растить, так время обернулось, без пригляда будет все трудней.
Парни в группы – это все понятно, только, на какие вот, дела?
Собрались вон, результат – проклятье, вот, куда «кривая привела.