Глава 4. Любимая

Тихий край, иная благодать,
Ранняя весна, цветы живые,
Гулких молний огненная рать
Распевает песни громовые,

Но – чуть слышно, где-то вдалеке…
Всё теперь не здесь: законы, ранги,
Я один шагаю налегке
Без доспехов, пики… без фаланги.

Лишь грущу о славе прошлых дней.
Вдруг – разряд, и – гром над самым ухом,
И выходит дева из огней,
Говорит мне еле слышно, глухо,

Будто шепчет: “Стихли боль и злость,
Все на воле – птицы, люди, кони”. –
Я целую губы, прядь волос,
Тонкие, изящные ладони.

Солнце показалось из-за туч…
Свет любви, гармонии и счастья!
Радуга… спадает мягкий луч
На глаза, на смуглые запястья…

Так приятна, так добра она,
Я готов, я не сойду, не струшу…
В тихой неге, в дымке полусна
Чуть дрожа, она поёт мне в душу:

“Долгий путь… и всё в нем – пополам,
Не ласкай, любимый мой… не надо!
Лишь вдыхай волшебный фимиам,
Фимиам, а по-другому – ладан.

Он, как пар, окутал нашу весь,
Дремлют в нем весны живые силы,
В этом слове имя бога есть,
А моё  - узнаешь после, милый.

Ты пока, наверно, не готов…
Эх, судьба! То рана, то… кольчуга,
Но… взгляни же: сколько здесь цветов!
Все цветы: и с севера, и с юга,

Видишь: одуванчик прямо встал,
Рядом роза клонится устало –
Здесь всё так, как ты всегда мечтал,
И… как я… мечтаю… и мечтала.

Даже камень треснул и расцвел!
Мак заката здесь… кувшинки снега,
Ну а там… гляди!... летит орел!
Тайною любви и оберега.

Чуть стемнело… даль укрыл покой,
Пальмы дышат сном… а рядом – ели,
И, смотря на звезды над рекой,
Дремлет месяц в облаке-постели.

Но… холодный ветер… не могу!
Надо бы одеться… дождь… ухабы…
Там – наш дом, на дальнем берегу,
Милый… где-то лодка здесь должна быть.

Мой любимый, ты иди за мной
В дым цветочный, радостный и клейкий,
Только, знаешь… змеи здесь… весной…
Но спасут… нас… на запястьях змейки.

Вот и лодка… тихо плещет гладь
Волнами миров, народов, судеб –
Я, как ты, умею вспоминать
Всё, что было, и что дальше будет…

…

Растерялось пламя первых фраз,
Но еще горит живое слово,
Знает небо: мы живем не раз,
Все мы были… значит, будем снова.

Радостью зальет поля весной
Гулкий свет, что крынкой неба вылит…
Милый… я была твоей женой,
А потом… потом… нас разлучили…

Царский двор, и шелковый покрой…
Нега, скука исказили дали –
Мне глаза скрывали под чадрой,
Чтобы мы друг друга не узнали!

Ела душу сумрачная мгла,
Прятали посланников и вести,
Ну а я… я всё равно смогла!
Оттого мы здесь… на лодке… вместе.

Не видать постылых гордецов!
Я, как ты, смела… и я не струшу:
Может, скрою тканями лицо,
Только никогда не скрою душу!

Нам с тобой гореть в одном огне,
Свет неси сквозь все узлы и нити,
Всем народам и мирам, и… мне,
Мой любимый, ласковый, мой витязь!

Нас не разлучат уж больше вновь,
Ну а вы… хоть верьте, хоть не верьте!
Знай: в тебе, внутри… живет любовь,
Что сильнее всех, сильнее… смерти!

…

Берег… даже легче дышит грудь,
Ветер… дождь… мне холодно… но всё же,
Всё же… постоим еще чуть-чуть,
Ты еще узнать о чем-то должен:

Здесь – наш край, и место наше – здесь,
Грусть веков секрета не отнимет,
Мы опять вернемся в эту весь,
Теми же, и лишь чуть-чуть другими.

Будет нас хлестать такой же дождь,
Только радость новым словом брызнет,
И пробьется радугой сквозь дрожь
Свет грядущих чувств, грядущей… жизни.

Милый, ты устал?... идешь с трудом…
Посмотри, что там?” Я обернулся…
“А теперь – скорей… скорее в дом!
Я вошел… и в тот же миг проснулся.