Бабушка остаётся в цветах из Искусство умирать

На кладбище мы с бабушкой ходили
Во снах моих весьма неоднократно.
И бабушка ложилась на могиле,
И там, в цветах, она порой закатной

Лежала, ожидая перемены,
Какой-то.  Я не знаю и поныне,
Какой. Но на душе от этой сцены
Осталось ощущение пустыни,

Ухода, не уюта, плача, страха,
Печали, соли в горле, тьмы, подвоха…
На бабушке какая-то рубаха
Ночная. Хорошо ей или плохо?

Она не спит. Она, наверно, просто
Решила отдохнуть а мягком месте —
Могила взрыта. И тепло. И остро
Цветами пахнет вянущими. Вместе

Пришли мы. А теперь… Да неужели
Мне одному до дома добираться?
Уж вечер и темнеет, и до цели,
До дома то есть, — вечность. Притворяться

Кончай, бабуля! Восставай скорее!
Я — маленький, мне нужен провожатый —
Хотя бы по кладбищенской аллее,
Крестами и надгробиями сжатой, —

Из лабиринта кладбища на волю,
На улицу, к троллейбусу и к людям
Живым. Бабуля, ты уснула, что ли?
Проснись! Проснись! Да неужели, будем

Мы ночевать вот тут? Почти стемнело,
И на лице и бабушки улыбка
Блаженная. Венками скрыто тело
Её почти. Какая-то ошибка

Произошла. Ведь мы не для того же
Пришли сюда, чтоб ты вот так осталась!
Мне страшно, до и холодно до дрожи!
Какой-то ветер… Странная усталость

Меня к могиле тянет, как к постели.
И мы  не возражаешь — можно рядом
Улечься, под бочок,  и две недели
Так пролежать, а может, год. Я взглядом

Уже едва во мраке различаю
Белеющую бабушку. Нащупал
Руками руки — пальцы разжимаю
Её — она сжимает их — как глупо! —

Замком на животе. Ах, так? Ну ладно! —
Я  сам с усам! Я выберусь. Валяйся
Одна. Изображай себя прохладной
Покойницей — не двигаться старайся,

Не говорить!.. я плачу и с глазами
Закрытыми бегу туда, где светом
Маячат фонари. Шуршит цветами
Пол'ночный ветер. Нет, не верю в эту

Нелепость! Оборачиваюсь. Рёвом
Ору. Сейчас поднимется, за мною
Примчится прямиком — жива-здорова…
Но тишина. И, этой тишиною

Насыщенный, иду, столбы считая
Фонарные. И лето, и листвою
Играют тополя. И тьма ночная
Изрезана фонарной желтизною.

И — уж не разумею, как — до дома
Я добираюсь, и подъезда возле
На лавочку сажусь — и горло комом,
И я сижу насупившись, как козлик, —

Боюсь подняться. Что скажу я маме?
Мол, бабушка осталась? Или это
И дом не мой — ведь всё не так ночами! —
И в 'самом доме даже мамы нету —

Я заблудился. Вдруг она выходит —
Наверно мама — и ко мне… Не глядя,
Я говорю кому-то — маме вроде, —
Что бабушка осталась. Мама гладит

Меня по голове. Мне легче стало,
Но я боюсь поднять глаза — не верю
Я в избавленье. Но в подол устало
Я материнский тыкаюсь и в двери

Какие-то вхожу. Похоже, всё же
Я дома. Только дом какой-то новый,
А может, слишком старый. Но похоже,
Что дома мне не суждено другого.

И я ложусь в постель. А мать спокойна:
Мол, что уж тут попишешь, — умираем
Мы всё. Когда умрёшь — не больно.
И смотрит телевизор или чаем

Меня поит, а может, с бигудями
Чего-то крутит. Завтра рано утром
К моей бабуле, к мамочкиной маме,
Мы вновь пойдём а кладбище, как будто

Бабуля умерла. И всё в порядке
Вещей. И только надо на могилу
Сходить и на могиле вырыть грядки
И посадить цветы, те, что любила

Бабуля, те, в которые недавно
Она легла. Ещё бумажных надо
Добавить — пусть шуршат. Всё будет славно,
Красиво, чинно. Холмик, крест, ограда.