Я разглядела в тебе душу...

Я разглядела в тебе душу,
Себя истерзывая болью днями.
Поэтому ты так мне нужен,
Поэтому стихи тебе гроздями.

Ты написать хотел, ну все, довольно.
Ты написал, чертя рукой, и что же?
Добился своего, мне очень больно.
А ты, ответь себе, забыть меня ты сможешь?

Ни мягкость рук на голове твоей, макушке,
Ни пенье птиц, что так тебя пленяет.
Здесь только дверь, ведущая в психушку.
Здесь только я, и та, которая тебя не знает.

Поверь мне, слышишь, нет дороже,
Твоей игры, подобно флейте.
Ухмылки на моей счастливой роже,
Читать тебе стихи при лунном свете.

Бежать и падать, вновь теряя слезы.
К тебе кидаться на твою пустую шею.
Искать себя внутри твоей занозы,
И снова уходить, себя опять жалея.

Но не могу я так! Забыть, уехать, сдаться.
Мне проще в памяти своей совсем забыться.
Сбежать решить, задуматься, остаться,
И просто сесть, а может даже спиться.

Мне важно то, что никому ты не прощаешь,
Что там в тебе внутри самом хранится?
Ты мне покажешь, если нужным посчитаешь.
И даже разрешишь сильней в тебя влюбиться.

Нет ночи, дня, секундочки, ни точки
Ни целого пятиминутного бытия,
Ни дня, где нет тебя со мной, ни строчки.
И вечного с подушкою нытья...

Я вся в тебе. И мыслями, делами.
Уже давно. Но я могу устать.
И для того удерживаешь ты меня словами,
Слова не ты, они не станут лгать.

Скажи мне, как себе меня трактуешь?
Кто есть я в этой повести про нас?
Быть может, ты меня рисуешь,
Как образ, дополняющий рассказ?

Как часть того, что заставляет не спать ночью?
Что пробуждает тебя вновь творить?
Скажи мне, что еще ты хочешь?
Как сильно ты имеешь право полюбить?

Я не прощу тебя за то, что ты не рядом,
За те редеющие пачки для письма.
За то, что без тебя мне ничего не надо.
За то, что слишком жесткая на мне тесьма.

За те "не спать", за мокрые ладони,
За мост, за уточек, за памятник Петру.
И за Ходынское родное поле,
К которому я больше не приду.

2015 г.