Всюду жизнь

за церковной оградой
на старом погосте
червяки объедают
сородичей кости.
позабыты прабабки,
прадеды, родные,
не слышны из могил
черепов позывные.
редко кто то зайдёт,
что бы выпить бутылку,
а потом помочится
на чью то могилку.
алкаши и алкашки
не ведают страха,
засыпают порой
в буйной зелени праха.
забулдыга очнётся,
мигнёт зажигалкой,
от бубнящих теней
отбиваяся палкой,
и случайно в по тьмах
на кого то наткнётся,
от испуга под липой
в клубочек свернётся.
и вернутся к нему
отрезвевшему страхи,
и испарина вонью
пойдёт от рубахи.
а другой бедолага,
воришка бездомный,
попытается вывести
дурня из комы.
а в кустах, на ветвях,
отлетевшие души
будут петь:"Аллилуйя"
в холодные уши.
всё живёт
даже старый погост на окрайне,
но великая суть
сохраняется в тайне.
ни один ещё сдохнув
домой не вернулся,
потому я косую
с косой не боюся.
не оставит ушедший
реального следа.
воскрешенье
всего о Иисусе легенда.
лишь порой на погосте
уснут алкаши,
отрицая Христа
и наличье души.
успокойтесь теисты-
безбожники правы,
наша дохлая плоть
выливается в травы
разве станет опять
молодою старушка,
если смыслом наполнится
вновь черепушка?
и не факт что из рая
воскресшая перхать
не захочет обратно
на землю уехать,
и уже позабыв
про церковные сказки
раздавать молодым
поцелуи и ласки...
черви мёртвы,
живым поцелуи и кашу.
я любовное ложе цветами украшу.
и пока, эти дети земли не увяли,
всюду жизнь:
во дворцах, на погосте, в подвале.