Мой гороскоп

Меж Сатурном и Ураном,
в предвечерний час Венерин,
был мне в мареве буранном
путь указан, срок отмерян.

Век зеркальный над провалом
человеческого фарса,
сплошь обугленного шквалом
огнедышащего Марса.

Он царил на небосводе,
сыпя дротиками весен.
А с Венерою в разводе
временами был несносен.

Не любил телок барашка,
алча мзды золотородной.
Но не стала замарашка
Афродитой Всенародной.

Я ль могла не слышать зова,
с выси хлынувшего струнно?
Все сияло бирюзово,
и сверкал Золоторунный.

Тишину пронзали систры,
чернотой горели маки.
И была я меньше искры,
утопающей во мраке.

В след крылатый у скамейки
я глядела, тучи хмурей…
Две божественные змейки
мне протягивал Меркурий.

Мне – как Гильгамешу, Ною,
египтянам, грекам, персам,
неустанно под Луною
пробегавшим универсум.

Мне, перечившей измлада
отраженным женским бликам
жаждой солнечного лада
в этом мире луноликом,

светоносный где Владыка
на лучи свои дивится:
их присваивает дико
лавой льющаяся львица…

Бесконечная дилемма…
Мировой кулак зажатый.
Но вспорхнул крылами шлема
безупречный мой вожатый.

Серебрилось оперенье,
новый воздух обнимая.
И смягчала боль прозренья
покровительница Майя.

Взмаха дерзкую кручину,
крик, не знавший полутона,
зазиявшую пучину
во владениях Плутона.

Фортель змея-самоеда
схваткой между полюсами…
О, ничейная победа,
закачавшая весами!..

Эта вспышка в море бурном,
ослепляющий Юпитер –
ветер, взнузданный Сатурном,
вечной памяти не вытер…

Эта дверь на дне упругом
в щедром царствии Нептуна…
Обернулась полным кругом
неуклонная Фортуна.

Эти стрелы Ра – дугою –
через лыки загородок!
Тетивой своей тугою
лучезарен Самородок.

Первоцвет слезы соленой…
А вокруг, рассвета краше,
Океан вечнозеленый
и весенний сад Акаши…

Нет износа у колосса
сей истории нехитрой:
колесница Гелиоса,
коронованного Митрой,

огибает Землю, чтобы
напоследок дочь Урана
удостоилась чащобы
Златокудрого Барана,

где в Истоке всех растений
он пасется беззакатно,
не отбрасывая тени,
превращающейся в пятна.

Осень 2005