Мелюзина

В час, когда терзая душу,
как терзал в глуши лесной
графский пес кабанью тушу,
ты не сыщешь запасной,
но востребует напиться,
убежав от палача,
кожи ветхая тряпица –
из забившего ключа
встанет чья-то образина…
Тех, кто с маху не помрет,
тут же фея Мелюзина
нежно за руку берет.


Сразу видно, не из дамок.
Конь летит, не чуя рва…
Но введя хозяйку в замок,
разгляди ее сперва.
Ибо что приснится мужу?
Вожделения волна
может выбросить наружу
все сокрытое сполна.
Побуждая к обладанью,
страстью разоружены,
сны способствуют преданью
о хвосте полужены.


Чья стихийная натура
обняла могучий вяз?
Человек, сгубивший тура,
в кольцах ламии увяз.
Их шипучая запруда
так и хлынула, притом –
в переливы изумруда,
перевитые жгутом…
Наслажденья пеной пучим,
пал он омута на дно,
поелику сим плавучим
море счастия дано.


Лжет коленчатая совесть,
в утешение кровей.
Но готическая повесть,
извиваясь все кривей,
вспыхивает что поленья,
воет ввысь как собачьё…
Уродилось поколенье,
как, неведомо, и чье.
Вепрь, филин, обезьяна –
явен, сколько ни таи,
сплошь исполненный изъяна
род праматери-змеи.


Пресмыкайся, прах и пепел
позвоночных заправил!
Ты, блаженства сколь бы не пил,
все до капли отравил…
От золы рвануть бы гордо
вихрем огненным в трубу,
чтоб осанну спела хорда!
Но покамест по горбу
судьбы хлещут как лозина,
черви яростно сосут,
ибо фея Мелюзина
яду капнула в сосуд.


Вам, ужаленным любовью
ниже торса, быть под ней,
а ползучему злословью –
шепелявей, зеленей…
Повели, воображенье,
стать изгибистей уму,
чтобы странное вторженье
не нашкодило ему,
чтобы гады и уроды
уползали не с торца
в бессознательные воды,
затопившие сердца!


Но чешуйчаты одежды
человеку не во нрав.
На жену пошире вежды
распахнет однажды граф.
И в один из дней Сатурна
так проймет его хула,
что, гребенчатые, бурно
фея выкинет крыла.
Ненасытные низины
перейдут наверняка
в очертаний Мелюзины
кочевые облака.

16-17 июля 2006