В последний раз

Годы и дни – как пчелиные соты.
Столько их набралось!
Расставить по ульям – получится пчельник.
И ты,
как от пчёл, отмахиваясь от мелочей и суеты сегодняшнего дня,
заглядываешь в ульи
и всё чаще
начинаешь замечать соты,
запечатанные клеймом
«последний раз».

В сорок первом…
Оставалась неделя до войны…
Но кто знал, что неделя?..
Ты шел вместе с другом. Был жаркий день. Пили газированную
                воду.
Остаток воды из стакана он плеснул себе на грудь.
Рубашка намокла, прилипла к телу,
и вы рассмеялись из-за этого пустяка.
Потом он протянул руку и сказал: «Пока».

В октябре он погиб под Волоколамском.

Отыскав в сотах прошлого тот день, ты только сейчас,
через десятки лет,
понимаешь –
тогда у ларька газировщицы
в последний раз видел его.

Надо бы задержать его руку,
спросить о важном,
о самом главном –
 о смысле жизни,
о движениях судеб,
о грядущем…
Но тогда ты видел лишь мокрую рубашку,
и вы смеялись, и он сказал: «пока».

И ещё
ты притрагиваешься к сотам прошлого и наполняешься
                шёпотом.
И весенние запахи земли, черёмухи, первых трав…
Женщина шепчет – не разобрать слов, но шепот остаётся
                в душе.
И прикосновение рук её – как праздник.
И прощание на лунной тропе.
Её губы.
Тогда ты думал, что придёшь ещё и ещё…
Ты не знал, что губы её, земля, травы, черёмуха –
в последний раз.

Остаться бы тогда до утра, и на весь день, и на неделю,
                и на годы.
Но ты уходил
в последний раз.

О, если б знать, когда последний раз!
Но, пожалуй, лучше не знать.

Вот ты на пчельнике своей памяти отмахиваешься от мелочей
и суеты сегодняшнего дня, как от пчёл, мешающих заглядывать
в ульи, рассматривать соты…
И ты не думаешь, что мелочь, от которой сейчас отмахнулся,
вовсе не мелочь,
ибо это – в последний раз,
как мокрая рубашка друга,
как шёпот женщины на лунной тропе…

В последний раз.

1972