О понятии священного у верующих и неверующих

Если мы возьмем, скажем, иголки и будем прикладывать их вдоль дороги Петербург – Москва, то когда-нибудь дойдем до столицы.  Разумеется, иголок потребуется очень много, но – что главное – хоть и очень большое, но конечное число. То есть мы можем пересчитать иголки как яблоки в корзине, только времени уйдет много.

Таким свойством обладают все предметы и явления, окружающие нас в обычной жизни; архимедовы системы счисления – принятый термин.  Однако в математике рассматривают и с успехом применяют и неархимедовы системы, в которых нельзя достичь заданной точки за конечное число шагов – прикладываний мерки.  То есть потребовалось бы бесконечное количество иголок…

Представить такое непросто, если вообще возможно: окружающий нас мир не даст примера…  Иначе говоря, сама идея пришла откуда-то извне.

(Для практического же, пусть упрощенного,  понимания каждый может придумать подходящий ему пример.  Я, например, ясно вижу: сколько ни ставь любых писателей одного на голову другому, никогда не достигнем уровня Достоевского).

Такие аналогии приходят на ум, когда мы обращаемся к понятиям святого, священного.  В самом деле, вот есть хороший человек. Другой в два раза лучше, третий – в четыре итд. Но ни на  каком конечном шаге нельзя сказать : этот человек уже может быть назван святым (в точном смысле, не в разговорном иносказании).  Интуитивно мы чувствуем: святой – это некто, качественно отличный от просто хорошего человека.

Точнее всех это почувствовал древнееврейский язык.  Слова святой, священный образуются здесь от основы КДШ,  и имеют смысл ОТДЕЛЕННОСТИ.

Так у верующих в их иерархии ценностей появляется еще один уровень, обращенный к Богу.  Причем абсолютный: выше него уже нет ничего. 

Да, и у верующего есть другие уровни, среди них, если идти снизу вверх: житейски-материальный, …, искусство, … семейные ценности,  Родина… Но завершать иерархию будет именно уровень священного.

Естественно, и оскорбление, относящееся к этому высшему уровню абсолютно ценного, будет восприниматься особенно болезненно.  (Строго говоря, бесконечно болезненнее – в соответствии с отделенностью и абсолютностью).

Заметим, что мы здесь говорим о сходстве иерархий ценностей, как они субъективно осознаются самими верующими религий высокого уровня, и не затрагиваем вопросы объективных различий.

Попробуем представить, со всем уважением, как может видеться вся эта ситуация  неверующим.  По-видимому, абсолютный характер высшего уровня  до конца осознать быть не сможет.  (Хотя само стремление человеческой души к абсолютному, вероятно, неистребимо – не найдя адекватной реальности, оно может трансформироваться в абсолютизацию ничтожной с точки зрения иерархии ценности и  готовности биться за нее вплоть до смерти.  Вспомним Европу последнего времени).

Ближайшим доступным аналогом священного явится, вероятно, наивысший для данного человека уровень ценностей. Это может быть семья, Родина…

Если бы, прежде чем вторгаться в чужое пространство священного, люди представили бы себе, что оскорбляют самое дорогое именно для них, - а в силу абсолютности верующие ощутят это еще много острее, - удалось бы избежать многих недоразумений… Особенно учитывая, что пользы от них нет никому.

И, конечно, применяя выражения «наши святыни», вообще «священное» нужно быть благодарным тем, кто дал миру эти понятия.

Впрочем, иногда думается, что понятия самого высокого ряда применимы в исключительных случаях и к «земной» жизни, - если она видится невозможной по обычным меркам человеческих возможностей.  Если говорим и поем: Священная война, то уместно и Святое время блокады…