ПОЭТ

                По мотивам замечательного
                рассказа Карела Чапека «Поэт»
                («Карел Чапек. Рассказы из одного кармана.
                Рассказы из другого кармана»:
                Лидове Накладательстви; Прага; 1981)

Был поздний вечер. Комиссар Мейзлик
За день устал, изрядно намотался:
Допрос свидетелей, разбор улик,
Но вот еще один вопрос остался.

Перебирал бумаги комиссар,
Дорожных происшествий было много.
Жара стояла, отпусков разгар,
Машины мчались к морю по дорогам.

Но вот один серьезный эпизод
Немедленно привлек его вниманье:
На улице какой-то сумасброд
Старушку сбил и в утреннем тумане
Умчался, помощь ей не оказав.
Водителю, без всякого сомненья,
Грозит тюрьма, а может, крупный штраф.
Но как найти его теперь? Мученье...

C большого расстоянья постовой
Не смог увидеть номера машины,
Не ясна марка, цвет ее какой,
Быть может, черный или темносиний.

При описании отмечен факт:
Свидетелей наезда было двое.
Их надо допросить, составить акт,
Допрос, возможно, дело и раскроет.

Из них был первым вызван Кралик Ян –
Студент мехфака, парень очень видный.
В то утро он из бара шел, был пьян,
Для следствия – пустышка, очевидно.

Но был еще один – поэт Нерад –
Последняя надежда комиссара.
Поэт был скромным, вызову не рад,
Он вместе с Яном тоже шел из бара.

- Вы помните машину, Ярослав,
Что ранила на Житной Махалкову?
Поэт кивнул, со стула чуть привстав.
- Цвет, номер? – комиссар спросил сурово.

- Деталей я не помню никаких,
Лишь бешеную скорость той машины,
Старуху- женщину, удара миг,
Как сурик, кровь чудовищной картины.

- Поэт Нерад, хотя бы что-нибудь
Вы вспомните, важна любая мелочь,-
Мейзлик надеялся нащупать путь
И к цели шел напористо и смело.

Нерад мотнул печально головой:
- Туман над улицей, машина, скорость,
Кровь на земле... Я поспешил домой,
Чтоб позвонить в больницу, вызвать помощь.

- Постойте, - встрепенулся вдруг поэт:
- Я дома написал стихи об этом.
Хочу предупредить, что я эстет,
Возможно, стих не станет Вам просветом.

Он из кармана начал извлекать
Счета, конверты и клочки бумаги,
И вытащил помятую тетрадь
С изображеньем панорамы Праги.

Затем, раскрыв тетрадь, нашел тот стих.
- Я Вам прочту, - сказал он комиссару.
Не видя возражений никаких,
Поэт откашлялся и начал с жаром:

«Дома в строю темнели сквозь ажур,
Рассвет уже играл на мандолине.
Краснела дева, в дальний Сингапур
Вы уносились в гоночной машине.
Повержен в пыль надломленный тюльпан.
Умолкла страсть. Безволие...Забвенье.
О, шея лебедя! О, грудь!
О, барабан и эти палочки – трагедии знаменье!»*

- Что это значит? – произнес Мейзлик, -
В стихах нет даже слова о наезде.
Набор лишь слов, какой-то девы лик.
На проясненье – никакой надежды.
- Я объясню: стихи – как крик души,
Из подсознания идут поэта.
Метафор не поняв – нельзя крушить
Весь стих и скрытый смысл в твореньи этом.

«Дома в строю темнели сквозь ажур».
- Что это? – комиссар нахмурил брови.
- Две линии домов, я так скажу.
Все ясно и на Житную похожи.

- А может быть Народный наш проспект?-
Мейзлик скептически осведомился.
- Но это ясно, - отвечал поэт.-
Он от прямой немного отклонился.

- Что значит дева? – поясните мне.
- Заря, - последовал ответ Нерада.
- А Сингапур? Увидели во сне?
- Сейчас скажу. Подумать малость надо.

- Здесь этот город означает... цвет –
Коричневый, ведь там живут малайцы(?!),
И это цвет машины – вот секрет.
Вы, комиссар, теперь тот факт признайте.

- Позвольте, но другие говорят,
Что цвет был темносиний или черный
- Словам, что те свидетели твердят,
Не стоит верить, мнение их вздорно.

- Повержен в пыль надломленный тюльпан», -
Наверно, это пьяная старушка? –
Мейзлик пытался разогнать туман,
И на стихи смотрел, как на игрушку.

- О женщинах возвышенно писать
Должны в стихах хорошие поэты.
- А шею лебедя как понимать?
И эти палочки – что за секреты?

- При чем тут лебедь? - размышлял Нерад.
- На двойку шея лебедя похожа...
Поэт ожил, почувствовал азарт.
- Ага, возможно, двойка нам поможет.

- Прекрасно, очень рад, - сказал Мейзлик
И вывел четко на бумаге двойку,
- А грудь? – тут комиссар застыл на миг.
- Вот грудь , -сказал Нерад, рисуя тройку.

- Как здорово, - воскликнул комиссар.
- Нам палочки остались с барабаном,
И по столу рукой нанес удар,
Хоть ликовать, пожалуй, было рано.

Поэт ход мыслей не хотел терять:
- Вот барабан и палочки рисую -
Он быстро на бумаге вывел «пять»
И встал из-за стола, в душе ликуя.

- Так, значит номер двести тридцать пять? –
Спросил Мейзлик. – Уверены, свидетель?
- Не видел номера, не стану врать,
А то что видел – я в стихах отметил.

- Прошло два дня и комиссар Мейзлик
Явился сам к поэту на квартиру:
- Хочу сказать, что нам помог Ваш стих,
Не оценил вначале Вашу лиру..

- Все было так, как описали Вы –
Совпал и номер, даже цвет машины.
Преступнику не миновать судьбы,
Вы помогли, чтоб он от нас не сгинул.

- Я рад, что те метафоры мои
Вам помогли так быстро разобраться. –
Сказал поэт,- а я еще стихи
Хочу Вам почитать, прошу остаться.

- Нет, нет, - Мейзлик поспешно встал,
- Мы встретимся еще, коль будет случай.
Нераду руку тонкую пожал –
- Я не хочу вопросами Вас мучить.

_____________
* Данный отрывок – оригинал из рассказа К.Чапека.

Вильнюс
Март 2013 г.