Человек невостребованный как исчезающий вид

Человек невостребованный как исчезающий вид

ЗАКОН И ИЛЛЮЗИЯ. ИНФЛЯЦИЯ И ЧЕЛОВЕК.

      Чтобы не повторяться, понятия “разложение товарных отношений” мы обозначим понятием “самоликвидация денег”, которое является оборотной стороной самовозрастания денег и в их диалектическом взаимодействии выражает процессы разложения стоимости (цены"). Это то, что в обычном понимании называют «инфляцией» - цены товаров растет, а цена человека подает. Бомж = это никто. И чем больше растет число бомжей, тем больше обесценивается человек. Итак, запомним, «инфляция» отражает процессы разложения стоимости, только благодаря которой человек имел ценность, например как рабочий, крестьянин, специалист и т. д., на которой основывается капиталистическое производство. И поскольку образование стоимости изначально было связано с превращением в товар рабочей силы человека, то разложение стоимости в первую очередь отразилась на человеке и его жизнедеятельности и в первую очередь в обесценении его труда и способности в процессе распада экономических отношений. Индивидуальная же деятельность и ее многообразие – это не экономические отношения, а межчеловеческие, основанные на деньгах. Здесь экономические законы уже не действуют, а только межчеловеческие, то есть психологическая оценка, произвол, насилие и т. д. А этими отношениями государство никогда не интересовалось, если обществу уже не нужно резервной силы. Поэтому у нас нет и пособий по безработице. И люди, которые не востребованы, попросту гибнуть, превращаясь в бомжей.

В этом смысле сущность инфляции скрыта в глубине общества и проявляется как социальная болезнь, природа которой не установлена. Она есть «умирающая» стоимость и тенденция личности, скрытно становящаяся в делании денег, то есть в душе человека. Если бы стоимость «умерла» сразу, не породив человеческую личность и межчеловеческие отношения, то и общество исчезло бы сразу. И люди попросту превратились бы в дикарей. А «умирание» стоимости есть «умирание» производства, подчиненного производству прибавочной стоимости. А какого-либо другого производства человечество еще не знает, не придумало. Этот переход должен быть совершен. И если общественное производство в капиталистической форме исторически возникло из средних веков и сложилось в результате перехода средневековых обществ в капиталистическое, то и умирает производство, индивидуализируясь и возвращаясь в свой исходный пункт. Но это иллюзия. На самом деле здесь становится деятельность людей как их свободная деятельность. И вместе с тем труд как деятельность людей, как их самодеятельность, являясь их самовыражением, создает предпосылку для будущего отношения к труду, в котором труд действительно становится свободной деятельностью людей благодаря тому, что он становится самоосуществлением человека, «способом его жизнедеятельности» (Маркс). Здесь мы действительно переживаем переход, который определяется как «смертью» стоимости, так и скрытым становлением личности.

Самоосуществление человека требует организации пространства развития человека и, следовательно, увеличения свободного времени как высшей категории. Не просто охват всех трудом, а организованным свободным временем как пространством развития человека. Решить всю проблему, охватив всех трудом, чтобы постепенно все сознательно относились к труду и сделали его первой потребностью - это было наивной мечтой номенклатуры и главной задачей партократов, которые сами жили за счет рабочих.

Как «смерть стоимости», так и становление личности, факты нам неизвестные, а потому неизвестна нам новая жизнь и ее сущность. И мы просто хотим жить по-старому, как было всегда, просто обновив эту реальную жизнь и ее развертывание «западным мышлением». Отсюда и тот факт, что мы не знаем, куда идем. И это просто мистифицирует нашу жизнь и отражает ее в хаосе, так как западное обновление нас никак не упорядочивает, а как раз наоборот, так как Запад - лестницей ниже. И все это так происходит потому, что мы забыли понятие «стоимости», оказавшись на почве потребительной стоимости (ее нам в избытке доставляют ввозом), которая отнюдь не является стимулом для труда, ибо она есть просто индивидуальное отношение. Ошибаются, если считают, что желание «жить комфортно и богато» является стимулом к труду. Современная форма труда, сложившаяся в постсоветском пространстве, это лишь способ выживания. Тот факт, что производство стало работать на потребление, свидетельствует, что общество исторически полностью созрело и что ту самую прибавочную стоимость, которую создавали рабочие руки, физическая сила и физические способности, теперь создают просто умственные способности – высокие технологии. И человек уже в состоянии саморазвиваться на основе созданного им общественного богатства, приспособив его к своему развитию и превратив их в условия своего свободного развития. Уже его ум двигает производством и создает весь объем блага. Именно поэтому полностью сложилось пространство развития человека. Но люди его заполнили непроизводственными видами деятельности и полностью охватили «деланием денег». Тем самым продолжает существовать иллюзия, что каждый еще должен жить комфортно. В конце концов, материальная жизнь приобретает самодовлеющий характер. Но тем самым людей уже охватили процессы деградации. А это значит, что человек как активное существо попросту превращается в пассивное создание, ждущее всего извне.

Поэтому человек уже находится на уровне потребителя, перестав быть производителем – производит техника (экономическая структура общества). Потребление  как таковое воспроизводит производство по экономическим законам. Личность же формирует общение и разностороннее развитие его личных контактов. Деньги же, уже отделившиеся от производства, расстраивают именно эту систему, становясь обликом человека и переставая быть обликом стоимости, то есть производства.

И думать, что чем выше зарплата, тем выше трудовая активность человека, значит, путать производство просто с потреблением и думать, что потребление – сущность человека. А сосредоточиться на потреблении (как, например, на Западе) – значит путать человека с потреблением как с экономической структурой общества, которая именно потому и разлагается, что становится человеческая личность, развитие которой уже связано не с экономическими законами развития общества, а с законами личности. Потребление – общественное отношение, в настоящее время просто индивидуализированное, и думать, что мы продвинемся вперед, просто насытив людей, значит, человека рассматривать как животного и ориентироваться на сознание изолированных индивидов, осознающих свою жизнь через призму животной сущности. И мы должны знать, что самоликвидация денег есть не инфляция, а инфляция есть не обесценение денег, а просто свертывание производства, являющееся результатом угасания экономических законов и рост индивидуальной деятельности как просто способа выживания. И самая глубокая сущность инфляции отражена в нашей душе и в превращении в ненужную вещь самого человека. И, как это ни поразительно, мы видим только скачущие цены товаров, но только не самого себя и не людей, уже теряющих свое человеческое лицо.

Кто же такие бомжи - это ваши братия и сестры, это ваши родные и знакомые, они - высококвалифицированные специалисты, профессионалы, это люди, не востребованные современным обществом и именно поэтому обреченные. Умирающему обществу люди не нужны. Умирающее общество только обосновывает свою гибель и поэтому методически все разрушает, оправдывая все, что способствует его гибели. И нас здесь не интересуют иллюзий "процветания".

В Казахстане уже 20 лет восстанавливают и создают экономику, осуществляют индустриализацию по западным стандартам. И этому не было конца и нет и сейчас, и люди к этому даже привыкли, а творческие люди уже давно иронизируют это состояние и осмеивают правительство. Мы уже стали информационным обществом, каждый второй человек ездит на своем личном автомобиле, в каждом доме имеется компьютер, а жизнь все катится вниз, беспрерывно увеличивается смертность, много людей не доживают даже до пятидесяти лет. И мы говорим: недоедаем, в то время как в действительности стремительно развивается ожирение и переедание. И люди живут ради своего желудка как животные. И поскольку мы еще не знаем, как организовать развития человеческой личности, как использовать свободное время и все хотим только потреблять, только обладать, только присваивать, постольку мы погрязли в трясине, воображая человека просто потребителем, а стало быть, животным. Современная форма труда есть, поэтому, просто средство выживания, а мы же его осмысливаем просто как «делание денег». И это нас окончательно запутало. Мы не знаем, что сейчас делаем и для чего делаем, для чего вообще живем. Мы даже понятие не имеем, что уже обречены под властью денег.

Человек невостребованный, человек гибнущий - очень похож на какой-то исчезающий вид. А мы смотрим на товары. На их цены, на их блеск, на их переливающуюся разными цветами красоту. Лишь бы был жив я, товар, деньги, как мои основы. Поэтому инфляция как обесценение денег есть прежде всего обесценение самого человека. Поэтому с самоликвидацией самоуничтожается и человек, являющийся продуктом товарно-денежных отношений. Вот почему нам нужно прежде всего сознание.