ответ Борису Воловику Скрипачу на вечерний стакан

    «Плачет скрипка, романсы играя,
           К тишине прикоснувшись в ночи,
                Одиноких встречая прохожих,-
                Слезы льет об ушедшей любви.

    Я как перст одинок и печален,
           Жду, когда разразится гроза,
                Затихает мелодия скрипки...
                Я твои вспоминаю глаза.

    Скрипка просит: подайте на счастье,
           Скрипачу на вечерний стакан,
                Вы спасете его от  ненастья,
                С ним в футляре  приду в ресторан.

    Там порой есть заказ на романсы...               
           За столом не всегда подают,
                Пожалейте нас добрые люди...
                Сотворите для сердца приют.

    Голос скрипки ворвался мне в душу,
           Все что есть, я отдал скрипачу,
                И глаза старика заблестели,
                Слезы счастья, за то, что плачу...»
                Борис Воловик

ПОСВЯЩАЕТСЯ ВЛАДИМИРУ САПОЖНИНУ

В древнем Таллинне пивбар
Не зря назвали рестораном:
Аквариумов дивный дар
Подводными сиял мирами,

Гостей он взоры привлекал.
Туда стремились как на бал,
И музыкой для всех блистал,-
Квартет в тиши  струнный звучал.

Играл там классику Сапожнин
Владимир,- знатный виртуоз.
До прозы жизни такой дожил
Скрипач – солист, тут не до роз…

Он помнил русских эмигрантов,
Тогда все слушали его,
Сулили мировые гранты,
Хваля его за мастерство.

Гастроли в США или Европе,-
Его игра всех привлекала.
Глаза с афиш читали: "Боба"
Их ностальгия завлекала.

В Союзе стал невыездным,
За связи с эмигрантами...
Да, связан с ними и любим:
Ценили всё- ж его таланты.

Настали времена, когда
Сцена кормить его не стала.
Пошёл он в цирк, хоть тут не мало
Платили за игру,- Бог дал…

Освоил массу инструментов
Прозвали – "Человек – оркестр"!
Восторги, плеск аплодисментов!
Кланялся, освящал всех жестом.

Когда и цирк его не стал
Вдруг приглашать, он не зевал,
И в модном варьете играл,
Пока вокруг крутили «бал».

В кино позвали его сняться.
Он трижды как актёр играл
Пришлось ему там воплощаться:
Музыковеда он сыграл,

Почётным мером обратился,
С психаналитиком сравнился.
Естественным, непринуждённым был.
С ролью любой хватило – б сил

В кино ему играть и дальше,
Но Музыка не терпит фальши,
Наш виртуоз - не лицедей.
Эстраду выбрал:  веселей...

Талант его теперь отмечен:
В музее творчество его,-
Отдельным стэндом,- он стал вечен,
И на портрете как живой.

Скрипка с гармошкой экспонатом
Храня дух Мастера, молчит
Экскурсовод  всем говорит,
Что человек – оркестр жил рядом.
            
          ....
Ещё при жизни восхищался,
Талант его я уважал.
В восьмидесятых повстречался,
Стеснялся... Жаль руку не жал.

Уехал с Таллинна надолго.
И без меня умолк оркестр.
В памяти жив поклон и жест,
И звуки Музыки от Бога.