Юбилейная волна 1937

Туман спустился на округу,
Всё пеленой своей объяв.
Кричала сойка на подругу,
Пронзительно пугая явь.

И капля по стеклу катилась,
Набравши влаги по пути.
В гнилую раму растворилась,
Волокна дерева смягчив.

Тупая скука убедила
Обуть галоши и идти.
Потёртое пальто накинув,
Напялив шляпу по пути,

Карман заткнул пустою тарой,
Бумажку в брюки запустил
И побежал скорее к старой,
На кухне огурец схватив.

Но странно, чувство не проходит,
Сильнее прихватив тоску.
Идея долго не приходит,
Ещё один стакан махнул.

Работу надо дальше двигать,
Из тупика её вернуть.
Проверка скоро, будут дёргать.
Не дам шпионам улизнуть.

Так рассуждал оперативник,
Служака гордый, но садист,
Раскрыл немало покушений,
По бандам был специалист.

Недавно группу обезвредить
Смогли сотрудники его,
Но вот беда, не всё так гладко,
Свалилось дело на него.

Нелепица, такая глупость,
Враги готовили террор,
Убить они пытались, суки,
Наркома иностранных дел.

Букет они хотели бросить
В трибуну храма Ильича
И взрывом счастье всем разрушить,
Убив того, кто там стоял.

Но покушаясь на наркома,
Могли задеть и Самого.
Они стоят обычно рядом,
Бодрят ликующий народ,

На демонстрацию взирая,
Приветствуют  проход колонн
И тут одна такая гнида
Прицелится, и нет Его.

Но с геометрией задача
И в физике законы есть,
Должна постигнуть неудача,
Там расстояния не счесть.

Да ладно, Бог с ним.
Ой, забылся, сейчас известно, Бога нет.
Опустим допуски, поправки,
Признание всему ответ.

Теперь значенья не имеет.
Добьемся, смерти, что б желал.
От пыток верное спасенье,
От мук убежище снискал.

Оговорил своих знакомых,
Подельников нам указал
И мог бы умереть спокойно,
Отправиться подальше в рай.

Под пытками Артём Весёлый
Свою погибель приближал,
Мучительно страдал, но помнил,
Как за свободу воевал.

В гражданскую рубил нещадно
Отточенностью колких фраз
И занимался пропагандой,
Идею в массы привнося.

Война закончилась победой.
Настало время рассказать,
В романах воспевать легенду,
Всю правду людям показать,

В каких условиях боролись,
Что приходилось пережить.
Как Родина умылась кровью,
Что бы могли потомки жить.

Но десять лет прошло, и был он
Обозван вдруг клеветником,
«Босая правда» напугала,
Коммунистических божков.

Увеличением размера нарком Ежов
Страдал всю жизнь.
Альков богемы опрокинув,
С докладом к Сталину спешит.

Раскрыл, мол, заговор крысиный,
Хотят поэты Вас убить,
Желают смерти Вам нещадной
И большевизм погубить.

Сковала страхом паранойя:
Врагов всё больше развелось.
Их сжать ежовою рукою,
Душить мерзавцев, выбить зло.

В дни чёрной русской годовщины,
Забравшей Пушкина у нас,
Кощунством вероломной силы,
В столетие страну потряс.

И не справлялись землекопы
И уходили площадя
И невостребованных прахов,
Росла могила и росла.

Везли убитых в крематорий,
На переполненном Донском.
Забилась сажа в мозг и в поры,
В сознаньи скомкавшись людском.

Неслась лавина осуждённых,
Вбирая на пути своём,
Тех, кто систему эту строил,
Поверив в сказочный свой сон.

И ужас ночи всех окутал,
Вскружив под утро воронком.
Страшась предутреннего стука,
Котомки жались под столом.

Слились потоки слёз и крови,
Смывая веру и любовь,
Накатывала смерть волною,
В один сплошной расстрельный ров

Ушли поэты и артисты,
Крестьяне, воины, врачи,
Священники и атеисты,
Те жители большой страны,

Кому случилось оказаться
У сталинизма на пути.