Макс Даутендей 1867-1918. Зимнее солнце

  Как розовое молоко, нисходит свет c небес. Пронизывает голые деревья над снегом, над тростниковой крышей хижины, над сидящим на корточках синим человеком и желтым тянущимся по полю стадом.
   На синих черепках крыши, вокруг хижины в жёлтых волнах морской пены - снег. Цветы незабудок и роз в снежных заносах. Подобно шёлку, лихорадочно хрустит снег.
   Шёлковый воздух, лучащийся белым и розовым золотом.
Едва слышны, нежны, как дыхание жемчужин, парят над снегом все оттенки опала.
   И надо всем - свет, шелестя, преломляется он в благоуханных изливах белой сердцевины. Предстаёт белой розой и возвышенным золотом, бледным самородным золотом, распускает, подобно цветам, свои лепестки.
   Снег оживает. Из голубовато мерцающих теней поднимается пламя, из кристаллических изломов курится газ, разливается голубой и розовый ветер, и вместе с ними плывут гудящие лиловые испарения, шелестят у хижины, взметаясь к ветвям деревьев. Нагие деревья, как розовые прожилки на прозрачных лепестках цветов, устремляются в небеса.
   Всё, словно мерцание раковин и перламутра, источает тончайшую прохладу, ласкающую мягкость.
   Стоит склонённый в свете синий человек. Мимо него тянется из-под навеса стадо овец и рассыпается над снегом.
   Над холодным снегом разливается тёплый покой света. На крыльях ангела воспаряет лепечущее благоговение младенца. В ласкающе струящихся ароматах  розоватой эмали на серебряном грунте расправляет крылья голубь. Шёпот молитвы крошечного пухлого ангелочка с фиалковыми глазами, с цветочной пыльцой в волосах и крылышками из пуха. И - музыка арф из слоновой кости.


Wintersonne

   Es geht ein Licht vom Himmel wie Rosenmilch. Geht durch die leeren Baeume ueber den Schnee, ueber das Schilfdach einer Huette, ueber einen kauernden blauen Mann und eine gelbe ziehende Herde.
   Der Schnee in blauen Scherben auf dem Huettendach, um die Huette in gelben Meerschaumwellen. Vergissmeinnichtblueten und Rosa in den Schneegruben. Der Schnee knistert fiebernd wie Seide. Seiden die Luft, goldweiss und goldrosig gestraehlt.
   Opalfarben schweben ueber den Schnee, kaum hoerbar, zart wie der Atem der Perlen.
   Aber ueber allem bricht rauschend das Licht im Duftguss aus weissem Kern. Steht in weissem Rosa und hoeher Gold, blasses Silbergold, und blueht entfaltet wie eine Blume.
   Es wird lebendig der Schnee. In blauglimmenden Schatten steigen Flammen und aus Kristallbruechen Gase, blaue und rosige weiten die Luft. Mit ihnen summende violette Daempfe, rauschen unter der Huette, fangen sich im Baumgeaest hoch. Die kahlen Baeume stehen in der Luft, wie die rosigen Adern auf durchsichtigen Bluetenblaettern.
   Es geht aus allem eine nadelduenne Kuehle, eine streichelnde Weichheit, wie die Schiller auf kuehlen Muschelschalen und Perlmutter.
   Der blaue Mann steht gebeugt im Licht. An ihm vorbei zieht die Schafherde aus der Huette und breitet sich ueber den Schnee.
   Es geht warmer Lichtfriede ueber den kalten Schnee. Auf Engelfittichen eine kinderlallende Andacht. Im schmeichelnden Giessen von D;ften das Entfalten einer Taube auf rosigem Silbergrund. Das wispernde Beten ganz kleiner runder Engel mit Veilchenaugen und Bluetenstaub im Haar und Daunenfluegel am Nacken. Und Musik von elfenbeinernen Harfen.