Уважать старость

- Эй, бабка старая, чего гремишь костями?
Не дело здесь с клюкой тебе ходить!
- Да, я стара, а ты, сынок, едва ли,
Имеешь право старости грубить.
- Что? Ты ещё учить меня берёшься?
Откуда прыткость в древности твоей?
- Сынок, а не боишься, обожжёшься,
Когда-нибудь, от грубости своей?
- Эх, бабка, шла бы ты своей дорогой!
Не до тебя, ей Богу, уходи!
- А ты, сынок, не торопись в дорогу.
Постой, чуть-чуть, со мной, поговори.
И я была когда-то молодая.
Любила жизнь, войну пришлось застать.
Вот, за таких, как ты, я в бой ходила,
Чтоб раненых с полей войны спасать.
- А дед мой тоже, вроде, был воякой,
Он и теперь воюет по ночам.
- Ну, вот, сынок, не всё в тебе так плохо,
Каким казаться хочешь, милый, сам.
- Мой дед давно уж слёг, давно не ходит,
Устал он ноги по земле таскать.
- А ты, сынок, попробуй, нынче, с дедом
О том, о сём, как внук потолковать.
- Да я пытался. Дед в себе замкнулся.
Лишь об одном не устаёт твердить,
Что жить устал, что с возрастом сломался,
И что пора из жизни уходить.
- Вот-вот, сынок, синдром врастает в старость.
Твой дед, похоже, просто одинок.
А ты, по доброте своей душевной,
Поговори с ним как-нибудь, сынок.
- Мать, ты, похоже, тоже одинока?
Гляжу, одна хромаешь, вот, с клюкой…
- А я, сынок, беседами спасаюсь:
Сегодня, вот, беседую с тобой.
И мне отрадно, что меня ты слушал,
Что речь мою простую понимал,
Что ты меня с клюкой моей погнутой
Не отстранил, и просто не прогнал.
- Да, жизнь, - вздохнула старость виновато,
Куда деваться? Подошла пора.
А ждёт меня казённая палата.
Вот и сбежала из неё с утра.
Прошлась, вдохнула воздуха свободы.
Меня давно, сынок, никто не ждёт.
Есть дом такой, сынок, для одиноких,
В нём и живу, уже который год.
- Давай я провожу тебя, старушка,
Поди, устала ноги волочить? Спасибо, мать…
- Да, Бог с тобой! Не стоит!
Меня за что, сынок, благодарить?
И проводил мужчина ту старушку,
Потом ей в след так пристально смотрел,
А сам уже спешил на встречу с дедом,
С ним по душам поговорить хотел.