Solve

Кто руку грешному подаст
В бесславный час? В бесславный час
Стучат часы, едва-едва
Звенит пропащая струна
И в тёмном тайном уголке
Огня танцующие искры.
А я иду на этот свет
И ощущаю близко-близко слова
Из дряблых уст, одна
Старуха говорит: «Была
Когда-то девой красной я,
Уста что алые цветки,
Глаза зелёны, сердце ясно,
Во всём была умна, прекрасна
И шли весёлые года,
Была жизнь Раем для меня
Когда-то, было то давно.

Но время шло,
Оно неумолимо.
Я рисковала девой старой стать
Отец докучать стал и говорит мне:
«Ты лишь сейчас краса, но зря прождать
Столь ясные младые годы – глупо
Тебя пора бы замуж выдавать!»

Я испугалась его слов, не спорю,
Избранника себе искала зря.
Напрасно только, грех мой – моё горе,
Мне было мало, жаль,
Сильна, упорна хрупкая стезя
И страх мой перед болью вечен
Я не хотела быть одна
И возжелала с новым встречи
Не раз, не два, не раз, не два…»
И, потряхнувши стариной,
Бродяжка к спирту приложилась.
Тогда, поворошив в костре,
Из тьмы тень чья-то уличилась,
С длиннющей палкой и брадой,
Старик седой свой начал сказ,
О том, как его жизнь сложилась:
«Я вырос в городе большом,
Я был умён, родня – невежды.
Мне крыша днём, подвал в ночи
Служили домом, как и прежде
Я воровал в глухой тиши.
И путь направить свой к звезде
Мечтал, но жаль мечта обманом
Пришла в лице закона. Пьяным
Меня схватили силачи,
Живуч я был, да только разве
Возможно от закона скрыть
Свои прорехи и проказы?

И вот, однажды, в той глуши,
Мне было в день тот 25,
Мне не хотели давать вольной
И молодость смогли отнять.
Сказал судья, что я убийца
И уж лет 5 как без конца
Меняю и меняю лица.
Сбежав от «правого суда»,
Я десять лет провёл во мраке,
Мне приходилось выживать.
Родные не признали братья,
Хотели вновь под суд отдать!
Я никому не доверял,
Бродил бесцельно, путь мой вечен,
Заботы, ласки я не знал,
Чуть с Садом* не возжелал встречи,
Но я от жизни так устал…» —
И от старухи старец хмурый,
Приняв бутылку пития,
Вздохнул так тяжко и угрюмо.
«Но тяжелей судьба моя! –
Воскликнул кто-то из тени,
К костру подвинулся украдкой, –
Я жил в тюрьме! Я должен был
Погибнуть в карцере треклятом,
Но грех Господь мне отпустил.
И снизошло благословенье
В лице Закона, запретил он тыкать палки в наши двери,
Меня условно отпустил…»
«Скажи-ка, брат, кто не поверил?
И в чём вина была твоя,
Что перенёс ты жизнь в задверье**,
Неся обузу бытия?»

«Я жил ужасною чредой,
Но был талант дарован Свыше,
Я летописец-позывной, как окрестили меня ниши.
Любил писать, творить мечтал,
Смотрел на мир прекрасным взором.
Я рассказал, что увидал
И это стало мне позором.
Не многим нравилось, что я,
Как журналист, ни свет-заря
А уж у дома молодых
Или у драки дворовых.
Я всё писал, на всё смотрел,
Как Нестор вскоре стать хотел.
Меня тщеславие карало,
Уже не сильно отставало!
Старуха раз в соседнем доме
ВДРУГ померла,
От яда что ли?
А то ль от острого ножа?
Меня в убийстве обвинили,
Жестокость, грубость мне пришили,
А я о том ничто не знал.
Лишь ночью думал да гадал.

И вот уж я в тюрьме страдаю,
Не знаю радости живых,
Здесь каждый третий уж убит,
А каждый пятый здесь в уныние,
Но каждый первый говорит,
Что мы умрём здесь, как и ныне.
Я прожил так 15 зим
И так, как ты, чуть не до Сада!
Дай мне отпить, брат…» – говорил.
Я думал, так и было надо.
Так Бог, наверно, повелел
Иль Дьявол пожелал досадно
Не видеть радость жизни всей
Простейшей черни, и закрыли
Врата в земные жизни, дверь,
Где сами раз однажды были.

«Позволь, узри-ка роль мою:
Я молода ещё, едва ли
До Нового я дотяну,
Больна в неистовой печали.
Мне нет родных здесь никого,
Но и они меня пригрели
И дали кров, еду, тепло,
Открыли взор мой, ты поверь мне.

Я родом с голубых кровей,
Моё желанье августейше,
Открыты были в жизнь ту дверь,
Но я хотела больше. Хлеще
Текло вино в уста мои.
По пьяни проливала мимо,
Я танцевала до зари
Моя отродственная сила, влияние и злата смрад
Меня навеки погубили.
Здесь отрешённых много чад,
И я одна из них. Поныне
Живу в круженье тех, кого
Отвергла будучи богиней…» –
Сказав так, отпила едва
Бродяжка, и текли в уста
Других то пиво, то вода
И говор ото всюду слышен.
Ты здесь и не был никогда,
Ведь это самое дно ниши,
Подумал вдруг про себя я.

«Скажи, а ты, о раб презренный? –
Меня вдруг кто-то вопросил. –
Каков ты был под светлой сенью?
И как жизнь прожил и убил?»
«Не мёртв ещё я, – прошептал, –
Я здесь, чтоб принести возмездье
Тем, кого Бог не одарил,
 И кто живёт, не любя, вместе,
Так мой правитель посудил.

Пора уйти вам на покой,
Вы заслужили отрешенье.
Прощай правитель ваш земной,
Я отпускаю прегрешенья…»

Заря настала, длится день,
По крышам барабанит дождь.
Вдруг промелькнула чья-то тень,
Но это лишь обман и ложь.


*...чуть с Садом не возжелал встречи... — "Божественная комедия" 7 круг, 2 пояс Лес самоубийц/Сад самоубийц
** Задверье — тюрьма
2015