Поэма Шурка

          1
Случилось это в декабре.
Мороз трескучий на дворе,
Метель прохожих стерегла.
Матрена Шурку родила.

Иван с Матреной жили смирно
В своей деревне, и не жирно.
И Шурка наш познал нужду,
Тихонько черпая бурду.

Сибирь, морозы, недород,
А хочет лучше жить народ.
Тогда Иван сказал: «Зараз,
Матрена, едем на Кавказ.

Там горы, солнце и сады,
Лежи, балдей, Колы-берды.
Ребят в дорогу снаряжай
И харч тихонько припасай».

          2
Уже в дороге наш Иван
Тяжёлый тащит чемодан.
Матрена с Шуркой на руках,
И нету сил уже в ногах.

Нашли красивое местечко
С чудным названием "Овечко".
Они надеялись, что тут
Счастливо, сытно заживут.

И вдруг загвоздка, ерунда -
Охота в баньку иногда.
Ведь баня русским всем – отрада!
И он решил, что сделать надо.

Понять кавказский этот быт,
Так просто сердце не лежит.
Иван топорик наточил
И баньку крепкую срубил.

Матрена с Ваней в баню ходят
И Шурку тоже мыться водят.
Парнишка весело глядит,
Что кожа больше не зудит.

           3
Три года жили в том селе.
Тут брат позвал его к себе.
Он на Урале жил тогда,
Но их там всех ждала беда.
               
Всё-всё у брата отобрали,
Его с семьёй в Сибирь сослали.
Отца послали лес рубить,
А Шурка стал семью кормить.

Идёт с сумою на ремне
В дырявом старом зипуне.
Сугробы, мать его ити!
Так трудно их переползти.

А Шурке шёл девятый год,
Ему играть бы без забот,
Но вот приходится брести,
Домой чтоб хлеба принести.

            4
Судьба смеялась много раз,
Ну просто хоть кричи «атас!»
Но Шурка рос и всё мужал,
В зипун свой старый не влезал.

Грубеть немного начал голос,
И завиваться чёрный волос.
Штаны его хоть на бечёвке-
Он первый парень в Голосовке.

Туда привёз его отец,
Нашедший место наконец.
Устал мотаться он по свету,
А счастье там, где нас-то нету.

Здесь жили мирно до поры
Довольно скромно все дворы.
Как вдруг, гуляя на массовке,
«Война!» узнали в Голосовке.

           5
Просился Шурка на войну,
Чтоб защищать свою страну.
На фронт его тогда не взяли:
«Ты подрасти чуток!»- сказали.

Пока по возрасту был мал-
В колхозе землю он пахал.
Война, война всё наступала!
И Шурки очередь настала.

Пришёл приказ набрать танкистов
Из деревенских трактористов.
И вот уже готов отряд
Из неизнеженных ребят.

               
А чтобы был на фронте толк
Послали всех в учебный полк.
Как бой вести - ещё учиться!
И танк водить - не посрамиться!

По кругу быстро танк летит,
За рычагами ОН сидит.
Сказал полковник под конец:
«Ай - да птенчик, молодец!».

           6
И вот ученья позади,
Что птенчиков ждёт впереди?
А ждёт их бой, и смерть в бою-
Готовы умереть за Родину свою!

В ночи состав идёт, на запад увозя,
И скоро  в бой пойдут - иначе им нельзя!
Они в теплушках спят, а страха вовсе нет,
Да просто многим было по 18 лет.

Ну, вот и фронт, и землю рвут снаряды…
Остервенело прут фашистские отряды!
Их первый бой! И полный  газ даёт нога…
Скрежещет, чёрт возьми, вся Курская дуга!

Атаки шли одна сильней другой!
И не кончался этот страшный бой…
И наконец-то солнце утром встало!
А Шуркиных друзей в живых осталось мало…

Наш Шурка в тех боях крещенье получил,
И орден перед строем комбат ему вручил.
За то, что он не трусил, смекалку проявил,
За пушку с пулемётом, что танком раздавил.

                7
Немного передышки, потом обратно в бой,
Хоть в бога он не верил, но крестик взял с собой.
На ниточке суровой на шее он висел,
А дома мать молилась, чтоб Шурка уцелел.

Вокруг огонь и пламя, горела вся земля…
Прицельный сделав выстрел, наводчик крикнул: «Бля!»
Влепили прямо точно, где свастика стоит!
И Шурка любовался: фашистский «тигр» горит!

Ну, вот и заграница, Россия уже тыл,
Наш Шурка с экипажем в Карпаты прикатил.
Приказ «идти вперёд!» по рации отдали,
У дома за углом фашисты поджидали.               

Вцепились руки в рычаги, аж пальцы побелели…
На перекрёстке впереди два танка загорели…
И командир орёт: «Вперед!» уже охрипшей глоткой…
Фашист из пушки бьёт и бьёт по ним прямой наводкой.

Снаряд ударил прямо в лоб, за ним ещё второй!
Радист убитый простонал тихонько за спиной.
Наводчик тоже был убит в их танке наповал,
А командира на броне уже фашист достал.

                8
Наш Шурка танк покинул, которым дорожил,
И за углом подробно комбату доложил:
«Подшипники разбиты, заклинил фрикцион,
Всё выбежало масло, но не зажёгся он!»

Комбат нахмурил брови и Шурке дал приказ,
Чтоб танк свой с перекрёстка он выводил сейчас:
«Пока мотор в порядке, без масла обойдётся,
Садись и выводи, покуда не взорвётся!»

И Шурка снова в танке, залез он в нижний люк,
А про себя подумал: «Ну, а теперь – каюк!»
Подбитый танк крутился, как уж на сковородке.
Фашист лупил в него опять прямой наводкой.

Но видно не судьба погибнуть Шурке было,
Танк стал как решето, но всё же не дымило.
Он вывел с перекрёстка изранену махину,
А из-под шлема пот ручьём бежал на спину.

                9
Потом на этом танке шесть дырок насчитали,
И восемь раз ещё насквозь не пробивали.
Рабочие с завода так передали Сашке:
«Скажите, что наверно родился он в рубашке.»

Вы видите и сами теперь, друзья мои,
Как трудно заработал он ордена свои.
Он стал уже не птенчик, что был перед войной,
Боями закалённым танкистом-старшиной.

Почти что года два наш Шурка воевал,
Но вот в Берлин заехать осколок помешал.
Он ранен был в Карпатах, когда тащили  трак,
Пристреленная местность, по ним бил с сопок  враг.

Напарник Шурки сразу убит был наповал,
Ему же в ногу, в спину осколочек попал.               
И вот теперь для Шурки закончилась война.
Да что там говорить-то - он получил сполна.

                10               
Полгода в медсанбате наш Шурка пролежал
И только в сорок пятом домой уже попал.
Деревня Голосовка, на улице весна,
По ней хромает гордо наш Шурка-старшина.

Все девки из окошек повыпялились враз,
А ордена у Шурки блестят, как на заказ.
И жизнь другую начал и счастлив был вполне.
Но никогда не сможет забыть он о войне.

На трактор сел поновой и землю он пахал,
Тут Левитан суровый на всю страну сказал:
Фашист разбит в Берлине, он в логове своём.
И Шурка слёзы вытер мазутным рукавом.

Не плакал он ни разу, хоть смерть была близка,
А тут бежит, зараза, слеза из-под тишка.
Потом колхоз отметил, все пили самогон,
И Шурка тоже выпил, хоть не любитель он.

За это выпить можно и крепко аж - не грех!
Война коснулась многих, а в общем почти всех.
А мы, кто не встречался и видел лишь в кино,
Запомним, сердце предков войной опалено.

                11
Как я уже отметил, наш Шурка землю рыл,
В деревне Голосовка он трактористом был.
Осколочек, что в лёгких, немножечко мешал,
Но трактором со шпорами он лихо управлял.

Война ушла навеки, а жизнь вперёд идёт.
И молодость, конечно, всегда своё берёт.
Случилось как-то поутру на стане:
Дивчина  воду поднесла холодную в стакане.

Стакан он выпил, захмелел, как будто был он с водкой,
Дивчина разом поразила его прямой наводкой.
И было точно, как в Карпатах, и снова Шурка взмок,
Но в этот раз из-под обстрела он трактор вывести не смог.

Дивчиной синеглазой была, конечно, Феня.
И Шурка наш влюбился, настало, видно, время.
Прошла неделя, или две, а, может, день один,
Как Шурка стал не холостой – семейный гражданин.

                12
Год быстренько прошёл, родилась дочка Рая.
И надобно семью кормить – так Шурка понимает.
Рычаг решил он поменять на круглую баранку,
А чтоб машину получить, пришлось поставить «банку».               

И вот он начал шоферить тихонько в автороте.
И никогда не пасовал ни на какой работе.
Начальник Шурку уважал за рвение такое,
А у того был крепкий тыл: жена и дочек двое.
 
Тут не было дорог совсем, одна лишь грязь да лужи,
Зимой, хоть «караул» кричи, ещё гораздо хуже.
В пургу поехал как-то раз, ветрище – как назло!
У первой деревушки дорогу замело.

А снегу было той зимой и не по это, выше,
И Шуркин ЗИС так занесло, что видно только крышу.
Он до весны ходил пешком, всё проверял машину,
Весной, в апреле только смог открыть свою кабину.

                13
А время потихоньку всё двигалось вперёд.
И место под застройку он в городе берёт.
Сам на своей машине привёз он вскоре дом,
И счастливо зажили большой семьёю в нём.

Наш Шурка был солдатом, трудягой и борцом,
А в новом доме вскоре он стал моим отцом.
Он с этим тоже справился и вовремя успел-
Среди сестёр отчаянных летал теперь пострел.

А мама Феня много трудилась, как пчела!
Хоть ростом небольшая, везде успеть могла.
Отец идёт с работы вразвалочку домой-
Ведь дома всё в порядке – как повезло с женой!

Придя, на четвереньках по комнате ходил-
Всех деток на загривок порядочком садил.
Катал своих девчонок и сына на спине,
Они скакали весело на папе – на коне.
               
И Шуркино семейство так дружненько росло,
А бабушка молилась: «Беду б не принесло!»
Был хлеб, чеснок, капуста – крестьянская еда.
И молоко с картошкой – такая красота!

                14
Отец с работы как-то тихонечко шагал,
На улице такое от тёток услыхал-
Как будто в речке рыба сама аж прёт на лёд,
Что вёдрами рыбачит здесь на Уфе народ!

И загорелся Шурка, как искра на ветру:
«Вот рыбой накормлю я родную детвору!».
И радостно с порога кричит, прикрывши дверь:               
«Теперь мы с рыбой будем, ты мне, жена, поверь!

Готовь скорее ванну, да что тут - лучше две!
Чтобы набрать побольше, мне хватит двух вполне.
Ведро бы вот с дырАми на палку насадить,
Удобно было б рыбу совсем тогда ловить!»

Три дня готовил снасти, собрал своих ребят:
«Когда наловим рыбы - нести хоть подсобят.»
Вот лунку прорубили, но рыбы нет как нет!
Другую – всё напрасно! Простыл весь рыбий след…

Народ, как видно, раньше здесь рыбу всю забрал,
Кто долго собирался, тот, значит, опоздал!
Отец расстроен очень, обидно ребятне!
Ну, а была ли рыба – до сель не ясно мне.

                15
Так вот, друзья, наш батя тогда азартным был,
Хоть нам любовь к рыбалке надолго он отбил.
А вот любовь к торговле нам от отца досталась
Он торговал немножко, и это получалось!

Теплицей обзавёлся, выращивал в ней лук.
Котёл там водогрейный был лучший его друг.
Рассаду помидоров он тоже там растил               
И даже по ночам топить котёл ходил.

Так вот таким манером он время коротал,
И деньги понемногу, как он сказал, «кувал».
А дети вырастали, и семьи заводили,
Отца они ни разу ни в чём не подводили.

                16
И Шурка наш достойно до наших дней дожил,
Порой  было не просто, но всё же не тужил.
Детей поставил на ноги, немало – ровно шесть!
Машина «Запорожец» от государства есть.

А вот теперь у деда, то там, то тут болит,
И сердце с перебоями бывает что стучит….
Работать приходилось с нагрузками всегда,
Не думал о покое наш Шурка никогда!

Спокойно и тоскливо ему жить не дано,
К тому же сердце Шурки войной опалено.
Ведёт войну с недугами и сможет победить,
На радость своим детям он должен долго жить.






      
               
  Послесловие.

Александр Иванович Кавардаков (Шурка)
              (1924  г. – 2006  г.)          
 
Жизнь прошла, словно первый бой.
Ты хорошим отцом был и хорошим солдатом,
А осколок с войны, что ты взял с собой,
В пять сестёр превратился с единственным братом.
Ты достойно прожил и потух, как звезда!
Было трудно, как в тех сраженьях!
Спи спокойно, живой ты всегда
В благодарных твоих поколеньях!




Виктор Александрович Кавардаков
             ( посвящение отцу)