Венеция
Сядьте с розой ветров—
трамонтана, сирокко, леванте—
Та же рябь на канале, то же гетто сыреет вблизи...
Оторвитесь от карт, обопритесь, привстаньте—
И вы вспомните крокус, что в Альто Адидже, в грязи.
А потом вдруг её, с властным падре, из клана швейцарцев,
Вот уже вся она, вот нездешняя матовость щёк...
Гарцевал гарцевал, гарцевал, снова гарце-
вал, но не мог, но не смог, занемог—шпага в бок.
Лишь однажды она, в длинном платье зелёного шёлка,
Ну, и он, на коне, а, вернее, под медным конём,
Своей свите сказал о ней громко и колко,
И она запахнулась своим сарацинским плащом.
Поезжай, старина, как двойник, к той Толминской пещере—
По дороге словены наладят колёса и быт.
Для тебя тень его проскользнёт. Алигьери.
Не совсем ты и выкрест, из Гориции местный пиит.
Пламенеют в Трентино опять эти бледные маки,
За спиной облака, витражи из цветного стекла.
Выцветают на фреске под Брентой атаки,
Шелушась: «Жизнь... жизнь... жизнь не прошла...»
Жизнь прошла.
Свидетельство о публикации №115022703270
Вере Р.
Сядьте с розой ветров—
трамонтана, сирокко, леванте—
Та же рябь на канале, то же гетто сыреет вблизи...
Оторвитесь от карт, обопритесь, привстаньте—
И вы вспомните крокус, что в Альто Адидже, в грязи.
А потом вдруг её, с властным падре, из клана швейцарцев,
Вот уже вся она, вот нездешняя матовость щёк...
Гарцевал гарцевал, приустал, снова гарце-
И... не смог, ведь не бог, занемог—шпага в бок.
Лишь однажды она, в длинном платье зелёного шёлка,
Ну, и он, на коне, а, вернее, под медным конём,
Своей свите сказал о ней громко и колко,
И она запахнулась своим сарацинским плащом.
Поезжай, старина, как двойник, к той Толминской пещере—
По дороге словены наладят колёса и быт.
Для тебя тень его проскользнёт. Алигьери.
Не совсем ты и выкрест, из Гориции местный пиит.
Розовеют в Трентино опять эти бледные маки,
За спиной облака, витражи из цветного стекла.
Выцветают на фреске под Брентой атаки,
Шелушась: «Жизнь... жизнь... жизнь не прошла...»
Жизнь прошла.
Примечания
Из Гориции пешком в Словению,
Границы нет. Толмина Итальяна была под управлением дуче, но Иосип Броз Тито присоединил этот горный район к Югославии.
Толминская пещера вдохновляла Данте при создании "Инферно"
(Канто XIV).
Аналог -- Провал на Кавказе.
Муза Венеции, Муся Фантоли, романистка-новелистка и поэтесса. Отец Аннибале Фантоли, иезуит и писатель, а мать -- еврейка из России.
Её дочь Фью Виолет, замечавшая:
"Меньше интернет, больше каберне".
Пушкин вознамеривался увидеть Далмацию, но не успел. А какой-то Зус едет по Истрии и выкрикивает давно втемяшившиеся строки: "Адриатическое воды! О Брента, нет, увидеть вас..."
Зус Вайман 21.09.2023 00:09 Заявить о нарушении