Исповедь страуса...

Как говорил премьер известный,
В стране звучаний сладких слов:
Тебя услышат - мир ведь тесный,   
Пиши - пропал без докторов.      

Хотим мы сделать лучше всех,
Улучшить этим свой успех,   
А получаем "как всегда",   
И это общая беда.   

В начале лет тех девяностых,
Страна была как голый остров,
А денег было очень мало,
Всего, везде не доставало.

И стали деньги все искать,
Перетряхнули Банк, кровать,
Хотели денег чуть "нарыть" -
Пришлось "психушки" все закрыть.

Больных всех сдали по домам,
Врачей, сестёр – по отпускам,
И тут больные загуляли,
И всех успешно "доставали".

Кто из Тайланда звал врача,
В себе кто видел палача,
Сдружился некий с телефоном
И представлял себя Героном.

Один весь день провёл в метро,
Потом забрёл на полотно,
Потом на рельсы лёг поспать,
Его спасли – куда девать?

Другой троллейбус "взял в наём",
Поехал к мэру на приём,
Там захотел припарковаться,
Но друг не дал всласть покататься.

Висел на лестнице тот сзади,
Где громко пел с подругой Гадей
Он чётко дёрнул за верёвку,
И тот троллейбус - "снёс" парковку.

Другие, шли ловить кита,
Вблизи от Крымского моста,
Менты вошли в их положение,
Но перекрыли враз движение.

Хлопот хватало - сплошь былины,
На клумбе кто-то стриг маслины,
Кто памятник "водицей" лиц,
Кто в переходах "горы" вил.

А были среди них и те,
Что "в люди" шли, как по нужде,
При этом, людям предлагали,
Чтоб те им спины почесали.
 
Весь год милиция потела,
Ловила их и горько пела,
И приросло больное племя
В три раза больше за всё время.

Из них, другая половина,
Сидела дома, пила вина,
Лишь небольшую часть лечили,
А остальным и чай не лили.

Но были среди них такие
Задумчивые и лихие,
Готовые ввязаться в бой,
Чтобы для них настал покой.

Средь них был дед с больной душой,
По жизни дед он не простой,
Что скажет - сразу не поймёшь,
Ну "псих", чего с него возьмёшь?

Он сам об этом говорил,
Когда с людьми стоял, курил,
Любил шутить - он ведь чудак,
И говорил он как-то так:

    "Я раньше был партийным боссом,
     Я все вопросы чуял носом,
     В вопросах этих – "докой" был,
     Я крупным партократом слыл.

     Я был опрятен и красив,
     А в багаже – соцпартактив,
     Я был всегда в большой цене,
     Я дал дыханье целине.

     Я был душою партактива,
     Как машинист локомотива,
     Потом я, как партийный босс,
     Друзьями, связями оброс.

     В речах своих я не боялся,
     А был упрям и не стеснялся,
     Ругать генсека мог за то,
     Что он других милей всего.

     Что он всевидящий мудрец,
     Что он во славу молодец,
     Не пьёт генсек, не ест, не спит,
     Ночами думает и бдит.

     Он лишь один в стране герой,
     Нельзя генсеку на покой,
     Ведь без него - потухнет свет
     В стране на много сотен лет.

     Да, я не трус, я очень смелый,
     Я, по анкете, чисто-белый,
     Чернинки нет в моей анкете,
     /Хотя, их видно на портрете/.

     Служил я много-много лет,
     Прошёл я насквозь многих бед,
     И через сердце пропускал
     Людские беды... Я - устал.

     Всегда себя не забывал,
     Людей с душою принимал,
     Решал всегда я их проблемы,
     Не оставляя им дилеммы.

     Потом ушёл я на покой,
     Не слышали меня порой,
     Потом... кому я вовсе сдался,
     На кухне слов я не гнушался.

     Но вот, эпоха вновь сменилась,
     Со мною что-то приключилось,
     Я поработать попытался,
     Но, вне системы оказался"...

Обидно стало деду вдруг,
Что он не вхож в тот "близкий круг",
Как прежде, слово не дают,
Сказали, коль придёт - побьют.

И дед сказал: "Да я ж, ребята,
     Я взрослым был - вы пацанята,
     Я в партию хочу опять,
     Чтоб главаря её обнять.

     Чтоб говорить, что всё прекрасно,
     Что без него - страна несчастна,
     Чтоб пожелать всем много лет,
     Торжественный им слать привет.

     Сказать от имени народа,
     Что набралось в стране уж сброда,
     Им головы пора скрутить
     За то, что нам мешают жить.

     Ещё хотелось бы сказать:
     Жестокость нечего прощать,
     Нельзя давать в народ слабинку,
     А вдруг возьмётся за дубинку?

     Ведь СМИ страны распространяют
     Всё то, что сами и не знают -
     Пожары, вечная стрельба,
     Убийства, кровь и наркота.

     Откуда в вас такая вялость
     И безыдейная усталость,
     Жестокость, ненависть и злость...
     Ваш мозг - одна большая кость.

     Ещё немного поворчу,
     Я умный - предложить хочу:
     Потребуется план крутой,
     Ещё автобус пребольшой,

     Собрать в нём журналистов всех,
     Из грёз - киношников, не грех,
     А к ним добавить тех, что пишут
     И тех, кто к нам неровно дышат.

     Всех тех, что новости дают,
     Из радио нам сильно лгут,
     Всё телевидение, да...а...а,
     Вот будет с виду красота.

     По списку всех в автобус сдать,
     Потом автобус тот загнать
     Куда-то в лес, в овраг упечь,
     Облить бензином и поджечь.

     Без них нам лучше будет жить,
     Мы сможем партии служить,
     Вернуть законы прошлых лет
     И дать меню стране в обед.

     Галоши выпускать по плану,
     Кормить лишь тех, кто верят клану,
     Друзьям - продукты и обозы,
     А прочим всем, благие грёзы.   

     Кормить полмира дармоедов,
     И вспомнить всех идейных дедов,
     Работать только за идеи
     И за партийные затеи.

     Коль нам ты друг – поддержим делом,
     Вернём фуфайки, парабеллум...
     Но если гад ты, враг идейный,
     То не поддержим в жизни тленной.

     А кто не хочет жить, как мы,
     Им воронок прислать, увы,
     Потом их выгнать из страны,
     Пусть за границей видят сны.

     Обратно к нам их - "не пущать",
     О них всей Родине - не знать,
     Пускай страна идёт вперёд,
     Не нужен нам такой народ.

     И пусть взметнёт наш жёлтый флаг,
     Он цвет сменил от тухлых благ,
     Ведь красным стал он от стыда,
     От гнева, ненависти, зла".

И дали дедушке ответ:
Мол, красных, нет уж двадцать лет,
И мы не смотрим уж давно,
То чёрно-белое кино.

Что жизнь - свободная у нас,
В России есть и средний класс,
Есть правда и свои чудинки,
Но то не в центре, то в глубинке.

Не нужен нам тот строй, что был,
О нём народ давно забыл,
История лишь помнит всё,
О мёртвых блажь иль ничего...
= = =

И дед тут головой поник,
Пришёл домой, идеей сник,
На кухне больше не орал
И в мусор бросил "Капитал".

Решил впервой - хоть что писать,
От жизни здешней не отстать,
Затем, на улице, в песок,
Вкопал бумажку с парой строк.

Как капитан на мост взошёл
И речь торжественно прочёл:
    «Да…а...а,  не страна - огромный сток»
    И прыгнул головой в песок.

Когда бумажку ту достали,
Со смехом люди прочитали:
    «Прощаюсь с партией своей,
    Я страус, верен только ей».

Ходил тот дед потом трусцой,
Туристов вёл к себе домой,
Всем демонстрировал портрет,
Там страус, дед и в рай билет...
 * * *